Лонгрид
Философский взгляд на жизнь из окна «долгостроя»
Или впечатления от долгой прогулки по заброшенной стройплощадке в самом сердце столицы.
… Вечно шумящий автомобилями проспект остается позади. Ориентир теперь - крест Собора Воскресения Христова. Моя цель в полукилометре севернее него. В отличии от храма, красивым это место назвать сложно. Внешне оно скорее напоминает старую рану на теле города...Мир тебе, сталкер!
Зашнурованные по колено берцы, стеганная куртка немаркого цвета, рюкзак – прогулка будет не из легких. Солнце начинает клониться к закату, удлиняя тени высоток. Но это сейчас это неважно. Как зачарованный, смотрю на древнюю громадину. Гигантский крейсер космических пиратов – потрепанный в межгалактических битвах, но все еще грозный. И рухнувший в прямо на Уфу. Ржавые шпили орудий ощерены во все стороны, бойницы окон грызут пространство. У долгостроя на Российской даже название подходящее – «Космосцентр». Он стал жертвой не инопланетной атаки, а экономического кризиса, случившегося восемь лет назад. Планировалось, что это будет ТРК, не уступающий «Миру»… Но финансирование прекратилось. А застройщик и вовсе стал банкротом.
Теперь это место напоминает Зону из «Пикника на обочине» Как и полагается, доступ к ней перекрыт забором. Но разросшийся с той стороны кустарник местами уже выше его. В прямой близости от периметра снуют люди. Их лица обыденны: подумаешь, космосцентр. Ничего интересного.
И, тем не менее, метров через двести в заборе находится едва приметный лаз. Пробравшись в него, раздвигаю заросли, утопаю в снегу. На глаза попадается пластиковая бутылка, затем вторая. Значит, корабль обитаем.
- Чего тебе, пришлый? С чем пожаловал?
Вздрагиваю. Из ближайшего оконного проема глядит мужчина неопределенного возраста. Борода скрывает лицо, черная шапка и куртка почти сливаются с темнотой за спиной. Также, как и автомат в руках. Пока в меня стреляют лишь пронзительные глаза – буравчики.
- Мир тебе, сталкер! С добром, с добром! – отвечаю скорее интуитивно, поднимая для убедительности руки.
Видение дрогнуло и исчезло, как не было. Бывает же! Что ж, надо продолжать путь. Нижнюю палубу, очевидно заселили художники. С бетонных стен на меня глядит оранжево-желтый кот Леопольд. Что ж, давайте жить дружно! Вглядываясь в радужную вязь граффити, дивлюсь мастерству авторов. Те, кому нет места в официальных залах и галереях, нашли его не где-то, а здесь.
Но и великие начинали, рисуя портреты прохожих за мелкую монету. Хотя для местных мастеров единственная цель – свобода самовыражения. Конечно, есть городские площадки для настенного искусства. Тот же портрет маршала Жукова в Сипайлово, или внучки ветерана в Деме. Но здесь, в космоцентре, климат иной: нет формата, есть только мысль, застывшая в краске. И она достаточно красива.
«Выходи, подлый трус!» - призывают тут же неотступные друзья известного кота. Гляжу в пугающую мглу крытого зала: если оттуда и выйдет кто, то явно не герой мультика. Пересилив страх, делаю первые шаги.
«Чердак» мегаполиса
В неверном свете телефонного фонарика виднеется пластиковый мусор, грязная одежда, что-то еще… До дальнего края стены луч не достает. Темные, неведомые дела творятся здесь. От контраста с виденным только что творчеством ум будоражит. Да, добро и зло ходят рука об руку. Пятно света остается все дальше и дальше, вязкая мгла обволакивает ум и тело.
Да, с криминалом в Уфе борются. Сносят гаражи во дворах, патрулируют улицы… Но все это там. А здесь – совершенно иное измерение. По ноздрям бьет терпкий запах грязи и чего-то непонятного. От хруста стекла под подошвами по спине ползет неприятный холод. «С тобой ничего не произойдет» - шепчет разум. И осекается тут же, понимая: это иллюзия. И это всегда было иллюзией.
Тьма впереди внезапно густеет, сваливаясь в глубокую яму. Блеклый луч тонет в ней, едва освещая дно. Шахта лифта… В нескольких метрах – еще одна, не менее страшная. Одиночество, страх и темнота заставляют почувствовать себя маленьким и ничтожным. Сколько тебе лет? Почти тридцать? Ерунда, зря потраченное время. Где сейчас все то, чем ты тешил себя эти дни, недели, месяцы? Оно бесполезно…
Оторваться от черной бездны заставляет призрачное движение в дальнем углу. Затем еще одно, и еще. Панический ступор сковывает сознание, в голове пульсирует только одно: бежать, бежать, бежать! Но тело будто и не мое. Спустя минуту понимаю: это ветер колышит моток строительной ленты. Значит, второй выход – в той стороне… На свет вылетаю обезумевшим мотыльком.
Что я тут делаю? Да, было редакционное задание написать о проблемных стройках. Увы, их в Уфе не так уж мало. Вопрос этот затрагивает сразу несколько сфер: экономическую, юридическую, социальную, правовую, культурную. Но все это можно увидеть и понять издалека, не пересекая запретной черты ограждения. Тем не менее, шаг сделан. И не зря. Здесь нет нарочитой пестроты и фальшивой показухи мегаполиса. Скорее так: здесь – это то, что город успешно замолчал. Неразгаданную темноту самого себя он залепил яркой рекламой. Покой и тишину задрапировал вечной суетой и шумом. Получился эдакий чердак в доме, где спрятано то, что хотят забыть. Не удивительно, что ее облюбовали жильцы, ненашедшие взаимопонимания с другими: художники, бродяги и наркоманы. Сейчас, по счастью, их нет.
И хочется простить…
Лестница на второй этаж покрыта снегом, карабкаюсь на четвереньках. Здесь свежо и светло, стены только с трех сторон. Соборный крест неожиданно близко, золотая стрела устремляется ввысь. Картина настолько диссонирует с пережитым чуть ранее, что даже сводит дыхание.
Будто услышав мои мысли, Кто-то неведомый бросает яркий зайчик – в лицо, так что все заполняет разноцветная радуга.
Вздох за вздохом напоминаю себе, что жизнь продолжается. Вот забавно: прогулка на городской «чердак» обернулась заодно и посещением моего собственного, локального тайничка. Страх темноты можно побороть. А можно просто забыть его, став «взрослым»…
В какой-то сотне метров впереди бурлитоживленная уфимская улица. Женщины в модных нынче пальто, с красивыми прическами. Мужчины с узорно подстриженными бородками, в джинсах и ярких куртках. Автомобили, блестящие дорогой краской и литыми дисками. Все это двигается в великой спешке под заполнившую пространство какофонию звуков. И лишь Христос, вознесшийся над мирскими страстями, смотрит на город с ласковым состраданием.
Золотой на фоне бело-синего спокойствия, он воплощает незыблемость и вечность. Странно, но снующие внизу совсем не замечают Его присутствия. Зато из полуразрушенных трущоб Он виден прекрасно… На ум сами собой пришли строчки Шевчука:
Куда они все едут? Что влечет нас в панорамах дальних,
Что в этих городах суицидальных,
Где каждый жест и чувство любит счёт?
Где всё конечно, кроме пустяков,
Что вечностью особенно любимы. И хочется простить мне сопляков,
В пространство бросивших: «Нет, не рабы мы!...
Мысли о конечности бренного, похоже, посещали и местных художников. Иначе откуда взяться на кирпичной стене большому, в человеческий рост, человеческому же черепу. Пустые, залитые черном глазницы, кажется, смотрят прямо на вечно живого Спасителя. Я же будто застрял посерередине между этими антиподами…
Путь на третий этаж тянется по самому краю откоса. Северный ветер наполняет черные паруса. Да, этот дредноут потерпел крушение. Но сдаваться он не собирается. Одна из пробоин открывает вид на Сипайлово и Инорс. Дома, дороги, улицы до самого горизонта. А его венчает плотный частокол дымящих труб. Втиснувшаяся намертво в инфраструктурный лабиринт, сама ЖИЗНЬ кажется вечным пленником города. Пространство, время, ресурсы – все строго лимитрованно. Смысл подчинен обстоятельствам. Но космоцентр сломал этот закон с легкостью ребенка, вскрывающего «Киндер-Сюрприз». Для того, чтобы стать этим яйцом с секретом.
Спаси мир словом. И не только
… Букет цветов, щедро разросшийся между трещин в штукатурке. Синие, белые, желтые, красные, фиолетовые соцветия лижут стену, порываясь в разные стороны. Не знаю, что за мастер создал этот шедевр. Но биение живых природных сил ощущается почти физически. В голове звучит Александр Васильев: «И красота, во тьме сверкнув огнями – спасет весь мир…»
Да, русско-роковость этого места зашкаливает. Спасет ли? Наверное, это хорошая вера. Так считает и божья коровка, незаметно приютившаяся в изгибе листа. Касаюсь пальцами шероховатой поверхности. Хорошо, что она не улетает.
А ведь и я художник в некотором смысле. Кисть моя – клавиатура старенького компьютера, полотно – разворот газеты и сайта. Что же я рисую? Когда-то давным-давно мои друзья-панки написали песню: «Спаси мир словом»…
Да, можно и нужно написать о проблеме заброшенных строек. Но также и - об этих цветах. Об ужасе, пережитом на первом этаже. О небе, которое без границ. Кстати, оно начинается прямо над головой…
О том, для чего же, в конце концов, в Уфе еще встречаются «долгострои»…
Последний лестничный пролет. И все, облака вместо крыши. Нарастающее с каждым шагом ощущение свободы достигает своего апогея. Солнце, уходя за край планеты, обнимает в последний раз весь этот необъятный мир. Он ему бесконечно дорог. Со всеми городами-заборами. Со сбившимися с пути людьми-машинами. С черепами, напоминающими о смерти. И Христом, возвестившим о настоящей Жизни.
Безотчетно, по-детски, машу светилу рукой. До свидания, солнце! До скорого свидания. Обратный путь занимает гораздо меньше времени, и вот уже видна впереди автобусная остановка. Обернувшись на мгновение, я говорю космоцентру скупое мужское «Спасибо». Черная громадина корабля будто спит, встав на вечный прикол. Хотя, конечно же, нет. Ведь и это явление - временно.
Фото автора.
Автор: Иван БЕГМА.