Как уфимец основал архитектурное бюро в Голландии и застраивает российские города

Strelka Magazine поговорил с основателями бюро DROM и узнал, как это: за два с половиной года открыть офис в столице мировой архитектуры, дважды выиграть архитектурную премию и построить несколько проектов по всей России.

Голландское архитектурное бюро DROM расположено в архитектурной столице Европы Роттердаме и основано тремя русскоговорящими архитекторами, которые познакомились во время работы в OMA, а сегодня проектируют мастер-планы, дома и публичные пространства по всей России.
27 декабря открылось их огромное общественное пространство в городе Набережные Челны — центральная площадь Азатлык, которая полностью должна изменить город. Офис организован два с половиной года назад и расположен в самом центре города в легендарном «Схиблоке», который ещё пять лет назад был заброшенным кварталом, а сегодня превратился в место, наполненное художественными, архитектурными и дизайн-бюро.

С ЧЕГО ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ

Тимур Шабаев: Мы познакомились с Тимуром Каримуллиным в Москве — это был конкурс для молодых архитекторов на премию «Авангард» в 2009 году. Мы тогда оба вышли в финал, и Тимур меня спросил, как мне живётся в Нидерландах, потому что переезжал туда учиться в ТУ Делфт (Делфтский технический университет в Делфте, Нидерланды. — Прим. ред.). В следующий раз мы встретились уже в совсем другой обстановке в городе Делфте на средневековой площади. Тогда мы уже учились в разных голландских городах и не так часто виделись.

Софья Куценко: Пока эти двое встречались в Голландии под дождём, я работала в Нью-Йорке. У меня немного другая история. Я выросла в Штатах, там работала в разных архитектурных офисах и на себя. Приехала в Нидерланды на короткий срок по приглашению ОМА поработать на русском проекте. А получилось так, что работала над биеннале в Венеции, куратором которой был Рем Колхас. И теперь живу в Роттердаме уже почти три года с небольшим перерывом на защиту дипломной работы в Гарварде. С ребятами впервые мы встретились на новогодней вечеринке в OMA четыре года назад. Тогда нам уже всем очень хотелось делать что-то своё, и в 2015 году нашим первым проектом стал конкурс для Новосибирска, который мы выиграли с Тимуром Шабаевым. Это стало основанием для создания собственного офиса. Потом к нам подключился Тимур Каримуллин, и мы стали много общаться, делать проекты вместе. Мы быстро сработались — это было года два назад, мне тогда был 31 год, а Тимурам — 34 и 36 соответственно. Со временем мы придумали название нашему офису — DROM.

О МЕТОДЕ ОМА

Тимур Каримуллин: В 18 лет, когда ещё учился на первом курсе на архитектора в Казани, я впервые взял в руки журнал «Проект International» и узнал, что есть бюро ОМА. Помню, как подумал, что было бы круто в один момент там поработать. И вот спустя 12 лет я там оказался. Мне всегда нравилась методология их проектов: они не просто строят объект, но размышляют о более широком контексте, и ничего подобного в России тогда не было. Кроме того, ОМА по-прежнему сохраняют ореол тайны за семью печатями, который всегда привлекал. Туда и попасть-то не так просто, но если тебе повезёт, то начинаешь совсем иначе смотреть на то, что происходит в офисе.

«В наших проектах мы пытаемся найти баланс между эффективностью и опытом переживания. В России зачастую зашкаливает либо одно, либо другое».

Тимур Шабаев: После окончания института в Уфе, это было начало 2000-х, ко мне попала в руки книга SMLXL — в ней была невероятно странная эстетика, совершенно отличная от того, что строилось вокруг. Потом я перебрался в Москву в бюро «Проект Меганом». Но в какой-то момент стало понятно, что нужно учиться дальше, я выбирал между Нидерландами и Британией, но первые показались ближе по духу с их социальным подходом и особым концептуальным мышлением в архитектуре. В моих планах было сначала поучиться, а потом разобраться, как же на самом деле устроено ОМА. В итоге я задержался в бюро на целых шесть лет. Сначала попал в АМО (исследовательская часть ОМА), и первым проектом для меня стала образовательная программа института «Стрелка»: я помогал Михаэлю Шиндхельму (известный немецкий режиссёр и культурный деятель. — прим. ред) разрабатывать программу образовательного направления Public Space. Затем я много занимался русскими проектами — для Государственного Эрмитажа и музея современного искусства «Гараж».

Софья Куценко: Пока я работала в Нью-Йорке, всегда хотела как-то вернуться поработать в Россию, понять, что там происходит. И однажды возможность появилась: я узнала, что ОМА искали русскоговорящего архитектора. Я приехала и тогда так и не поработала над русским проектом, вместо этого участвовала в проекте для парижской галереи Lafayette и Венецианской биеннале. Позже, уже в свой второй приезд в ОМА, я участвовала в конкурсе на преконцепцию реновации Третьяковской галереи, проект, который продолжается сейчас.

О СОБСТВЕННОМ ПОДХОДЕ К ПРОЕКТИРОВАНИЮ

Cофья Куценко: Получилось так, что мы, несмотря на то, что все трое имеем архитектурное образование, представляем три разных масштаба дизайна. Я работаю много лет над небольшими и средними объектами в основном в области реновации, Тимур Шабаев работает над всеми масштабами архитектуры, а Тимур Каримуллин имеет опыт работы в КСАР и ОМА над проектами мастер-планов. Таким образом, нам кажется, мы дополняем друга и можем решать разноплановые задачи.

«Мы такого никогда не делали раньше, зато после долгих размышлений, исследования и анализа у нас получился очень личный проект с необычным видением, что и понравилось жюри, и мы выиграли конкурс».
Тимур Шабаев: В наших проектах мы пытаемся найти баланс между эффективностью и опытом переживания. В России зачастую зашкаливает либо одно, либо другое. А мы эти вещи стремимся совместить в едином парадоксе.

Тимур Каримуллин: Мы никогда не писали никаких манифестов, хотя часто думаем, что надо как-то формализовать нашу позицию. Когда мы проектируем, всегда есть какая-то проблема, на которую мы стараемся взглянуть с разных сторон. Как, например, с нашим недавним конкурсом Europan 14 в Амстердаме: нам надо было работать над жилым проектом в сложном контексте проблемного района Балмермеер, который включал бы в себя производство и существовал бы как замкнутая городская система — в духе популярной сейчас циркулярной экономики. Мы такого никогда не делали раньше, зато после долгих размышлений, исследования и анализа у нас получился очень личный проект с необычным видением, что и понравилось жюри, и мы выиграли конкурс. Потому что, когда вещи становятся персональными, они оказываются интересными и другим.

Мы всегда ищем смешные моменты в банальном. История для нас очень важна. История — это сильная составляющая голландской архитектуры, которой здесь ты волей-неволей пропитываешься. Архитектура для Голландии — это национальное достояние, что особенно ярко было выражено в 90-х, когда всё поддерживалось на уровне государства. Огромную роль в любом проекте — такого я нигде до того не встречал — становится то, как ты про него рассказываешь, и это происходит не только в общении с друзьями, но и на самом высоком уровне, где люди совершенно не мыслят шаблонами, но критически и с юмором способны отнестись к любому проекту — и, кажется, самим себе.

Мы стараемся взять банальные вещи и показать их по-новому, начать говорить о них иначе. Иногда даже шутим, что пытаемся постоянно создать гибрид, сказочного такого Конька-горбунка, который вдруг появляется откуда ни возьмись и меняет вокруг себя весь контекст.
Проект: Панорама
Тимур Шабаев: Три года назад строительная компания «Брусника» предложила нескольким архитектурным командам поучаствовать в закрытом конкурсе на как будто бы простой проект: поставить три башни с минимальным расстоянием друг от друга. Нам это не очень понравилось: в результате люди бы смотрели друг к другу в окна, вместо того чтобы наслаждаться видом. Тем более тот проект назывался «Панорама»: башни стоят на высоком берегу реки Оби. И вот мы предложили повернуть жилые части башен на 45 градусов, оставив при этом их первые этажи с общественной программой в изначальном положении, иначе бы они попадали в санитарную зону теплотрассы. В результате у половины квартир появился вид на реку — такое простое, но очень эффективное решение.

Cофья Куценко: Это было очень интересное сотрудничество, потому что мы с самого начала работали над концепцией вместе с инженерами — новая для России практика, но для нас такой подход очень важен. Мы не предлагаем нереализуемых эскизов и концепций, мы обязательно предлагаем именно такой проект, который можно построить, даже если кажется, что это будет непросто. В результате совместной плотной работы архитектора, заказчика и инженеров он воплощается в жизнь с минимальным количеством изменений.


Социальный жилой комплекс в Эммене
Тимур Шабаев: К этой постройке привела победа на престижном конкурсе Europan 10. Главной идеей конкурсного предложения было склеить участок, разбитый на парцеллы неправильной формы, подобно тому, как склеиваются из осколков японские чашки кинцуги. Только в нашем случае золотым клеем стало коммунальное пространство. Парцеллы были разделены между муниципалитетом и жилищной корпорацией. Мы предложили им поменяться участками так, чтобы в середине на муниципальной земле возник сад, а по периметру на земле жилищной корпорации возникла застройка. Когда мы делали конкурс, мы об этом не знали, но оказалось, что есть такая исторически сложившаяся нидерландская практика меняться участками, поэтому у них всё такой правильной формы. Большая удача, что этот конкурсный проект получилось довести до реализации: это был долгий процесс длиной в шесть лет. Во время работы менялось техническое задание, и мы переделывали наше предложение. Результат внешне очень отличается от конкурсного предложения, но главная идея с центральным двором, который объединяет местных жителей, осталась неизменной. И я знаю, что этот двор жителям очень нравится.

Мастер-план площади Азатлык
Тимур Каримуллин: Я сам из Казани, и в Набережных Челнах никогда не был, хотя и слышал об этом невероятном бетонном городе. Главное общественное пространство Челнов — это огромная площадь, спроектированная по принципам советского модернизма, размером с пять футбольных полей. Мы с удовольствием взялись за этот проект и делали его четыре месяца вместе с климатологами и ландшафтными архитекторами. Особенность нашего подхода была в следующем: мы предложили не просто проект благоустройства, но мастер-план — комплексный проект развития центра города. Мы хотели сохранить ощущение масштаба городского центра, но также сделать его более современным. Главная площадь идёт от так и не построенного Музея Ленина до городской администрации, которая сегодня превратилась в неприступный замок. Главная ось этой площади покрыта бетонными плитами и кажется совершенно неактуальным пространством, каким-то оставшимся от советского времени атавизмом. Мы предложили передвинуть центральную ось площади в сторону линии существующих деревьев, где, таким образом, устроили пешеходный променад. До этого на площади было слишком жарко летом, а деревья будут спасать от зноя, кроме того, защищать от безумного ветра. Также мы устроили зонирование, которого раньше не было: это огромное пространство мы решили разбить на зоны с разным характером и насытить специальными программами, чтобы оно отвечало тем частям города, с которыми соприкасается. В соответствии с нашей идеей площадь должна стать моделью города в уменьшенном виде, мы на ней собрали разные моменты городской айдентики, которые отразились в её дизайне.

Campus — Мастерская® Дмитрия Барбанеля

Тимур Шабаев: С кампусом всё вышло очень интересно: сначала Дмитрий хотел поставить гостевой домик рядом со своим домом, но построил только фундамент. Потом у него возникла идея сделать образовательное учреждение для графических дизайнеров — Campus, и он решил поставить его на этот фундамент. Идея заключалась в том, что четыре-пять молодых дизайнеров, отобранных по результатам экзамена, на короткий период переезжали в домик, где жили, спали, работали и делали всё на свете — как в средневековых ремесленных цехах, в которых мастер передавал подмастерьям опыт через совместный труд. Поскольку здание предполагалось поставить на приусадебном участке, одним из вызовов было то, как совместить жизнь семьи с образовательной программой так, чтобы они не мешали друг другу. Я предложил сделать маленькую башню, чтобы уменьшить площадь застройки и отодвинуть её от основного дома, сделав между ними террасу. Ну и, конечно, чтобы она выделялась в дачном посёлке. Весь фасад практически глухой, но дом очень светлый внутри за счёт того, как распределены в нём функции и какие окна используются. На первом этаже расположены «грязные» мастерские и кухня, на втором — студия с панорамным видом, там люди работают и проводят основное время. Третий уровень — для сна, у него верхний свет, а на крыше — терраса для отдыха.

Комплексная система проектирования для жилых кварталов «Брусники»

Башни «Панорама»
Тимур Шабаев: В современной ситуации работа архитектора всё чаще сводится к «рисованию фасадов» поверх стандартных планировок от девелоперов. И эта тенденция характерна не только для российского рынка жилой недвижимости — мы сталкиваемся с этим и в Нидерландах. Я знаю, что многих архитекторов это удручает. Но когда мы столкнулись с таким подходом, работая с девелоперской компанией «Брусника», то восприняли его как вызов — с большим энтузиазмом. Нам интересна проблема массовой кастомизации — альтернатива массовой стандартизации, позволяющей при сохранении преимуществ, достигаемых за счёт применения большого объёма повторяемых элементов дизайна (economy of scale), создавать уникальные продукты для разных участков. Слово «продукт» — не оговорка. В нашей работе происходит смена парадигмы работы, мы замечаем, что наш образ мысли уже не совсем архитектурный — мы фокусируемся не на создании отдельных объектов, а на производстве системы, линейки продуктов — мыслим, как индустриальные дизайнеры.

Так вот, мы с проектным отделом «Брусники» работаем над эстетической системой для фасадов, ландшафта и интерьеров общественных зон жилых кварталов. Сначала мы провели исследование для того, чтобы собрать и проанализировать все экономические и технические ограничения. Выработали систему правил и алгоритмов проектирования. А сейчас обкатываем их на реальных объектах в Новосибирске, Екатеринбурге и Сургуте. Мы стремимся создать альтернативу фасадам-рубашкам, что мы видим у других девелоперов, тоже работающих в экономичном рыночном сегменте. Наш фасад становится пространством, которое может вмещать в себя разные функции, приобретает пластику, глубину, разнообразие фактур. Для своей работы мы придумали новый термин — микромэссинг (micromassing) — это работа с объёмной формой в рамках примерно одного метра пластики, с сохранением стандартных планировок. И наш опыт показывает, что даже такой ограниченный инструмент позволяет добиться довольно впечатляющих результатов.

Автор: Марина Анциперова, http://strelka.com