Лонгрид
Новый морской огород
Дистилляция терминов. Так называются способы очищения от штампов слов и идей. Это не просто борьба с нелепой синонимией в новостях: «пожарные — огнеборцы», «Санкт-Петербург — северная столица», это возможность выйти за рамки привычной журналистской повестки. Найти и рассмотреть невидимые, но важные истории.
Самый простой способ избавится от стереотипов — попытаться их проверить. «Россия самая пьющая страна в мире». Ради бога! Рейтинг ВОЗ за 2017 год показывает, что РФ отстает от Латвии, Белоруссии и Литвы. Следующий вопрос журналиста дистиллирует тему, дает новую идею. Почему сформировалось такое мнение, возможно это связано с вызывающим поведением россиян при принятии алкоголя? И тогда журналист идет не только к наркологам, а к психологам и социологам, рестораторам, в конце концов в полицию. Появляется новый ракурс и новая информация. Другая идея. Важно понять: а что происходит на самом деле? Это влияет и на язык повествования.«Почему мы говорим «белый человек», когда на самом деле он розовато-желтовато-бежевого цвета? Почему мы говорим «белое вино», когда оно светло-желтое?», — спрашивал в своей еженедельной колонке журналист, писатель и христианский мыслитель начала прошлого века Гилберт Честертон. Тот, который написал серию детективных рассказов про отца Брауна. Он подталкивал людей культуры выйти за рамки стереотипного мышления, пафоса и клише. Призывал посмотреть на мир другими глазами, увидеть серебряные нити в повседневности. Вот отрывок из его эссе, только от названия которого уже веет свежестью и простотой. Оно называется «Морской огород».
«Вспомним, к примеру, сколько слов и расплывчатых метафор потратили образованные люди на описание моря. Одна деревенская девушка из графства Бекингем вчера увидела море в первый раз. Когда её спросили, что она о нём думает, она сказала, что море — вроде цветной капусты. Это истинная метафора, живая, новая и абсолютно верная. Меня всю жизнь преследовала смутная догадка: море напоминало мне о капусте, капуста — о море. Может быть, дело в том, что зелёное чередуется с лиловым на капустной грядке — так тёмный пурпур волн смешан с желтоватой зеленью, и всё-таки море синее. Нет, скорее тут дело в крупных извилинах капусты, одинаковых, как во сне или на узоре обоев. Цветная капуста подходит в десять раз лучше; волна не только вздымается, она и разбивается — и сверкает, кипит, пузырится матово-белая пена. Масса катящейся воды плотна и крепка, как кочерыжка, и море — огромный цветущий кочан, пустивший корни в бездну».
Обычно не журналисты, а артисты (артисты в самом широком смысле этого слова) стараются найти разнообразие, оттенки и ракурсы, отличаться от своих коллег, увидеть новые смыслы в кажущемся монотонном течении жизни. Что может быть банальней шотландского пледа в клетку? Группа английских художников поставила цель — рассказать новые истории о пледе. Важно найти контекст и поставить цель.
Искусство часто дает нам пример бережного и одновременно вызывающего исследования реальности. В Советском Союзе смеялись над Марселем Дюшаном, сто лет назад поставившим перевернутый писсуар в музее Нью-Йорка. На писсуаре было написано R.Mutt. То есть R. Дурак. Инсталляция называлась «Фонтан». Дюшан выдергивал вещи из реальности, помещая их в другой контекст. Получался новый смысл. Давайте продолжим смеяться, но писсуар Дюшана обошел по влиянию современное искусство Пикассо и Матисса.
Жанр found poetry (найденная поэзия) документален. Из объявлений, газетных вырезок, рекламных строчек создаются стихи. Все честно, но парадоксально, как и наша жизнь.
Наш друг Пайк Малиновски живёт между Копенгагеном и Нью-Йорком. Он известный датский поэт и не менее известный радиопродюсер. В поисках вдохновения Пайк готов на многое: ходить на занятия по прыжкам на трапеции, придумывать пять идей за пять минут, записывать незнакомцев на диктофон, ездить в книжный магазин на другом конце города за обыкновенным карандашом, пересматривать всего Тарковского или «Совершенного человека» Йоргена Лета. Но и на старуху бывает проруха. Вообразим, как это было.Ранним утром, в час, когда каналы Копенгагена особенно неподвижны и тихи, когда среднестатистический датчанин делает выбор между последним пивом и первым пивом, Пайк никуда не пошел. Сил у него не было, понимаете? Ни на трапецию, ни на «Солярис», ни на карандаш. Зато было СМС от редактора шведского поэтического журнала: «Все сроки вышли. Где стихи?». Слабыми после веселой ночи руками Пайк открыл ноутбук, а вместе с ним и новый подвид found poetry. В тот день он сочинил первую Google-поэму.
Главное в Google-поэме — сформулировать для поисковика запрос, способный вызывать яркие или странные смыслы, и не добавлять ни слова от себя в процессе компоновки текста.
Гугловская поэма для OEI (шведский поэтический журнал). Автор: Пайк Малиновски, читается на два голоса — мужской и женский.
Музыка, Звук печатания на компьютерной клавиатуре.
После того, как ты ушел, я снова вышла замуж. Ты его не знаешь/ После того, как ты ушла, я не мог устоять и съел одно из твоих шоколадных пирожных/ После того, как ты ушел, у меня все пошло наперекосяк/ После того, как ты ушла, мне пришлось перейти на шестидневку, так что теперь я занят по 20 часов в сутки/ После того, как ты ушел, я начала путешествие к своему внутреннему «я»/ После того, как ты ушла, я стал спать с кем попало/ После того, как ты ушел, я стала слышать твой мотоцикл за километры/ После того, как ты ушла, я провел небольшое исследование географического положения Макаэ [город в Бразилии] и понял, что никакого моря пересекать не надо, ни в каком случае/ После того, как ты ушел, я смеялась. Я смеялась всю дорогу до банка, я сняла все до последнего пенса и все возможные авансы со всех наших кредитных карточек/ Она стала плакать через две минуты после того, как ты ушла. Мне кажется, она голодная/ … но к твоей маме кто-то приходил вчера вечером, после того, как ты ушел. Я не знаю, кто была эта женщина/ Я уверена, ты знаешь, что я все так же иду по жизни, но все стало таким замедленным, после того, как ты ушел. И еще я стала писать/ На следующий день после того, как ты ушла, я, тем не менее, остался в постели и имел долгий разговор с доктором Фенгентом, человеком умным и практичным/ Ты спрашивал меня, что было не так, и я ответила: ничего. После того, как ты ушел, я прошептала: всё/ После того, как ты ушла, я слышал комментарии нескольких человек о том, каким приятным был твой стиль подачи, и что они очень хотели бы послушать тебя снова/ После того, как ты ушел, я поймала себя на том, что думала, что твои походы в магазин, были для тебя возможностью позвонить кому-то так, чтобы тебя не обнаружили/ После того, как ты ушла, я, наконец, закончил эту песню/ После того, как ты ушел, я поставила одиннадцать красных точек внизу страницы/ После того, как ты ушла, мне, конечно же, не хватает тебя на занятиях по Библии/ После того, как ты ушел, я съела камбалу.
Это хорошее упражнение, чтобы обнаружить действительные тревоги и запросы аудитории, найти новые темы. Вероятно, у Пайка это наследственное. Его дед, великий социальный антрополог Бронислав Малиновски настаивал — изучение жизни аборигенов не является «антикварной темой». Он работал «в полях», описывая социум «здесь и сейчас».
Журналист и поэт из Казани Лена Чеснокова спросила у Гугла: «Как живут другие люди?», расставив ответы поисковика в том порядке, который показался ей правильным. Верлибр получился социальным.Google-поэма «Как живут другие люди?» Лены Чесноковой, написанная для журнала «Карл Фукс».
Общество плохо себе представляет, как живут необычные люди/ В чём они ограничены?/ Передаётся ли их болезнь детям?/ Могут ли люди с особым видом темперамента жить дольше?/ Пожилые любители рыбы живут на 2 года дольше, чем другие/ А как живут другие?/ Как отдыхают, какую музыку слушают?/ Как живут бедные тайцы?/ Как живут дети-боги в Непале?/ Как живут китайцы в Беларуси?/ А как же отшельники, которые живут в одиночестве?/ Сколько живут люди с хроническим панкреатитом?/ Чем живут люди в деревне?/ Зачем люди путешествуют?/ Почему люди живут в долг, устают и ничего не успевают?/ Как могут люди, живущие в раю, радоваться, зная, что другие люди в аду мучаются?/ Как живут люди в четырех километрах от России?/ Как живут и работают звезды регионального ТВ?/ Как живут по-настоящему счастливые люди?/ Уроки жизни, которые я усвоил: Не идеализируй людей из прошлого, они уже другие/ Одни пишут, чтобы жить, другие живут, чтобы писать/ Одни люди живут в инфернальном сне, Другие люди живут без тебя и проживут без тебя/ Тайские крестьяне далеки от этого. Люди, умеющие то, чего не умеют другие, живут с нами на одной планете/ Вырывайся из этого города, чтоб увидеть их/ Я бы придумал космические ракеты, чтоб на них совершались экскурсии, мы вместе нашли бы новые планеты, где живут другие люди/ Но вышло недоразумение. Я пока не знаю, радоваться или нет.
По крайней мере несколько строчек из этой поэмы могут стать темами для журналиста. Новыми темами. А что такое информация, если не разница в знаниях? Сегодня повестка однообразна. Она похожа на плохой секс, но уж никак не на цветную капусту. Но только разнообразие обеспечивает устойчивость системы, огорода и профессии. Разнообразие в языке, конкуренция в темах, ракурс сюжетов. Не пора ли создавать дистилляционный перегонный куб или клуб? Я сейчас не про производство самогона. И да, Россия на 4-ом месте по потреблению алкоголя.
Источник:"Журналист".
Автор: Елена Упорова