Кобальтовая королева, или Уфа, которую мы не видим

Город, где живет Сергий Радонежский, Мировое древо и волшебство

Тревожная и навязчивая суета мегаполиса отступила, оставшись позади. Непролазная чаща первобытного леса, таинственная и зовущая, будто овладела сознанием. Медведь, смиренно лежащий у ног нового знакомого, смотрел на меня со спокойным вопросом.

Храм тишины

Сам же обитатель таежного скита выглядел очень необычно. На ногах – простые лапти из грубой коры, куртка больше напоминает перепоясанный халат. Христианские четки, поднятая в благословении рука и отрешенный взгляд раскрывают тайну: это Сергий Радонежский. Нанесенная прямо на стену трансформаторной станции картина называется «Юность преподобного. Фрагмент эскиза…»

В каком-то смысле ее размещение на улице Мустая Карима понятно: через дорогу «Арт-квадрат». Но уловить эту связь получается не сразу, потому и «полотно», и выставка скульптур современного искусства рядом выглядят островом творчества посреди моря машин, людей и домов.



Этой работе мастера Павла Дорофеева уже около восьми лет, да и скульптуры не назовешь новыми. Другое дело, что все это– часть той Уфы, которую в ежедневной суете мы абсолютно незамечаем.

Сергий Радонежский каноничен и узнаваем. Ушедший в тишину леса в поисках вечного, юноша благословляет нас всех. Мир человеческий, полный страстей и борьбы - не забыт им, но ежечасно поминаем в молитвах.

Лежащий у стоп святого зверь - также часть христианской истории. Зная ее, можно, увидеть и такой смысл: Сергий как бы подчинил в человеке низменное, животное начало.

А вот у Наиля Байбурина в его «Только вдвоем» природа воспринимается как храм покоя. Изначально выполненное на холсте, полотно скопировано на прочный материал, а выставочной стеной стал торец девятиэтажки.



 Две спустившиеся на водопой лошади затеряны посреди башкирской тайги с ее лесистыми горами. Казалось бы, дикий край должен быть суровым, особенно для нас, изнеженных горожан. Но ни одного резкого штриха, даже земля и небо – всего лишь разные полутона. Холмы округлы, река петляет размашисто и мягко. Природа полна сама в себе и наполнена вечерним умиротворением. Не статична только пара лошадей на берегу. Жеребца угадываешь по решимости подойти к воде, его подругу по робкой осторожности.

От Андерсена до Аристофана

За спиною мир иной, полный резких контрастов, ломанных ритмов и электрических огней. Если облечь леса и реки в звук, то зазвучала бы мелодия курая: могучая и простая, полная сокровенного смысла, вечная как время. Как же сыграть цивилизацию? Наверно и музыка для этого нужна специфическая.

Она и доносится из окна остановившейся рядом машины. Модный «хаус» с гулким басовитым эхо и разнообразными звуковыми примочками. Возможно, не совсем то, что ожидаешь услышать из «Porshe – Cayenne» темно-голубого цвета. Хотя нет, скорее кобальтового. Громкая марка машины как бы подчеркивает социальный статус ее хозяйки. А сама она, скорее, определяет начало сформировавшегося образа, как женское.



Такова она - «Кобальтовая королева». Тонкое тело скульптуры повторяет изгибы фигуры. Или же застывшие звуки электронной музыки. Корона ее нарушена, будто сломана метеоритным дождем. Что именно вдохновило художника на такой необычный арт-обьект, сказать трудно. Но факт остается фактом: «королева» действительно цепляет, она по-своему близка каждому из пришедших к ней «на поклон».

Глядя в ее холодные глаза, можно представить красоту далеких галактик, где мириады звезд покоятся на бархате ночи. Но мне видится другое: женщина – вамп, инкарнация андерсеновской «Снежной королевы». Да и стоит фигура особняком, как бы в отдалении от остальной экспозиции. Одиночество - цена гордости.

В отличии от своего классического прародителя, уличное искусство лишено рамок. Железо, камень и пластик, реже дерево. Это все, что нужно мастеру, дабы рассказать о нашей жизни. А что наша жизнь? Игра.

Вот и Аристофан, собранный из деталей, пружин и прочего конструктора, будто смеется над непредсказуемостью бытия. Приходит мысль что комедиограф-грек похож на нашего Сергия Радонежского: и тот и другой глядят на мир, как бы отрешившись от него.

Корни, смотрящие в Небо

Холодный воздух обжигает щеки, да и ноги изрядно замерзли. Вокруг - утонувшая в снегах, скованная льдом Уфа. Чтобы подобраться к уличной выставке, мне пришлось протоптать тропинку в сугробе.
Мимо все также снуют люди, каждый по своим делам. Даже пожилая женщина, бредущая в сторону аптеки, чем-то озадаченна. Коричневое пальто, валенки, на голове - старомодная меховая шапка. Годы тяжелой сумой висят на сгорбленной спине, без деревянной палки в руках эту ношу не выдержать. Как жаль, что тело человека не столь крепко, как дерево. Впрочем, и у него есть Сердце.
Которое можно даже услышать. Одним для этого достаточно обнять шершавый ствол и закрыть глаза. Другим нужно разрезать живое и вычленить красный сгусток, положив его на бетон парапета. Конечно скульптор – это не толкиеновский орк, уничтожающий леса огнем и мечом. Но намек понятен без лишних слов.



Каменные джунгли живут по законам потребления. Типовой комфорт кабинетов и квартир здесь стоит даже не денег, а времени и жизненной энергии. Потому и вспоминается диалог из фильма «Брат».

- Вот ты говорил, город — сила. А тут слабые все…

- Город — это злая сила… Сильные приезжают, становятся слабыми, город забирает силу… Вот и ты пропал!

Как же иначе, когда вместо живых корней цементный фундамент. Корень же, как известно – есть суть и основа. Об этом еще один арт мастера, которому не понадобилась краска. Что это: сосна, липа или дуб? Раскидистые витые щупальца охватывают воздух, тянутся вверх, к солнцу, не желая расставаться с его лучами. Надпись на табличке гласит: корни, смотрящие в небо.

Увидев такое, якутский шаман скривился бы в ухмылке. Да и древний викинг с нашим предком – славянином не остались бы равнодушными. Виданное ли дело представить Мировое Древо перевернутым? Хотя в одном и шаман, и русин, и скандинав сошлись бы: корни неразрывно связанны с кроной, так устроена эта Вселенная. Но многие ли из нас, детей «железного века», помнят эту истину?

Перевалив за середину, день подходит к концу. Попрощавшись с уличной выставкой, я неспешно иду в сторону остановки. Кажется, город вокруг заиграл новыми красками. Все, что было забыто и упущено в суетливом беге, теперь виделось необыкновенно ярко и четко. Воздушный шарик, запутавшийся в ветвях пирамидального тополя. Башкирский орнамент на фасаде строящейся высотки.

Нечаянная, от того и искренняя улыбка девушки, говорящей с кем-то по телефону. И небо – укутавшее где-то там, над головой, мир в перину белоснежного одеяла. Чтоб сквозь прорехи глядеть на нас тысячей любопытных глаз.

...Известный художник Александр Хакимов как-то сказал: искусство предназначено для единственной цели – постижения Абсолюта, Бога в сердце...

Иван БЕГМА.
Фото Риты ИШНИЯЗОВОЙ.