Не все вам, москвичам

Корреспондент "Уфаведа" просто не смогла пропустить новый фильм Валерия Тодоровского "Большой".

- Ногу от бедра! От бедра! – Удар. - Да ты по- другому не понимаешь! Рукой обнимаем облачко, в пальцах зажали жемчужинку… Катя, спину держать! 

- В балете вы никто, пока не доказали обратного, - роняет афоризм педагог-мучитель Московской академии хореографии Галина Белецкая (Алиса Фрейндлих).

О том, какой адский труд и свирепая муштра предшествуют каждому появлению на сцене нежных Жизели, Одетты или Авроры, о стертых в кровь пальцах, унижениях, отчислении, которое равно смерти, и цинизме, к которому приводит служение этой профессии, мы уже знаем - например, из повести Юрия Короткова «Виллисы» и снятого по ней фильма «Танцующие призраки» (1992). Но, похоже, эта изнанка неземного искусства, поиск черных перьев у каждого белого лебедя будут волновать публику всегда. Авторы «Большого» постарались сказать об этом свое слово. «Ну кто у нас танцует Аврору, наконец? Мне же надо диету рассчитывать. Ну давайте двух девочек будем убивать», - спокойно произносит врач. А конец расцвету балетного таланта может положить множество обстоятельств и даже сама природа. Параметры фигуры изменились, стали более женственными - и все, ты профнепригодна. Бывшая балерина становится костюмершей, билетершей: «чтобы хоть у чужого костра погреться».

Давящей атмосфере и разоблачительному тону противоречит разве что видеоряд - эти стройные фигурки в хитонах, лебединые (ну не подобрать другого эпитета!) шеи - балет как бы возвращает нам наши тела, какими они должны быть, созданные для движения, не придавленные остеохондрозом… не одна домохозяйка взвоет: «Ну и пусть муштра! Ну почему я не старалась, когда мама водила меня на балет!» И еще редкие вкрапления юмора - например, сцена, где две отличницы-соперницы, как следует приняв «из горла», соревнуются, кто прокрутит больше фуэте.

Однако если бы фильм Тодоровского исчерпывался только темой мучительств у станка (и того, насколько - если уж обстановка располагает - люди входят во вкус жестокости), и восхождения талантов в этой непростой обстановке - не о чем было бы писать. У Короткова все это показано ярче.

Но главный конфликт - соперничество двух балерин-выпускниц за место примы и за танец с иностранной знаменитостью Антуаном Дювалем. Одна - Карина Куркова (балерина, выпускница МГАХ Анна Исаева) - красавица, танцует хорошо и стабильно, москвичка, дочь богатых родителей. Словом, у нее есть все, чтобы полстраны зрительниц ее возненавидели: такие стартовые позиции - удел немногих.

Вторая - Юлия Ольшанская (Маргарита Симонова, прима театра в Варшаве) - уроженка далекого Шахтинска, где ее заприметил бывший танцовщик Большого, а ныне алкоголик и содержатель ночного клуба Потоцкий (роль в самый раз для Александра Домогарова). Что у нее? Черты резкие, грубоватые, но не лишенные привлекательности. Характер - прямой и решительный. (Собственно, за каждое из этих проявлений прямоты она могла бы легко вылететь оттуда, куда с таким трудом попала. Но сценарист словно говорит: не смотри ни на какие авторитеты, ни на какую элиту, Юля - будь собой, не прогибайся!)

А позади - опыт танцев на остановке под магнитофон, когда подельник шарит по карманам зевак, незавидные обстоятельства, нерадостные перспективы, безнадежный и яростный протест в душе. Оттуда, если хочешь жить - только вперед. И еще большая семья и ответственность за близких, это на самом деле хорошо: не взбрыкнешь и начатое не бросишь. Семья же, какая ни есть, и образумит, если зарвешься: «Ты интересовалась, как мы тут живем? Танцуешь там в своей Москве - и танцуй, а меня жить не учи!»

А еще у Юли - мощный прыжок в шпагат, прямо как у Майи Плисецкой. И искренность, непосредственность переживания - это тоже дар, не купишь. Так кто победит - представительница московской элиты или всей остальной России, которой уже один раз пришлось уступить? Но у нее есть талант, прыжок и жизненный опыт другого качества. Должно сработать.