Полярная звезда. Война на Севере

Среди моих знакомых - участников Великой Отечественной войны Гумер Мухаметович Садыков занимал особое место.

Почему - чуть позже. А пока - как мы познакомились в Доме печати. Он пришел «качать права» от имени Республиканского Совета ветеранов. В преддверии какого-то большого собрания принесли в газету объявление, а появилось оно буквально за день до события, и Садыков в гневе обрушился на редакцию, поскольку половина ожидаемой публики не успела извещение прочитать. Стоило немалых усилий перевести разговор в мирное русло, поинтересовавшись работой совета ветеранов Калининского района, где он проживал и в руководство которого входил. Тогда он, что называется, загорелся и надолго задержался возле моего стола, не забыв рассказать и о фронтовых страницах своей биографии. И тут меня ожидало приятное известие: он воевал там же, где мой отец, - в Заполярье. Он мог даже знать его фамилию, потому что майор Докучаев Анатолий Парамонович был главным редактором фронтовой газеты «Часовой Севера».

- Газету нашей армии, конечно, не раз держал в руках, - произнес Садыков, - но кто в редакции служил, не помню, да и не обращал внимания.
Мы расстались с симпатией друг к другу, а через две-три недели раздался телефонный звонок. И его ликующий голос: «У меня для вас любопытный сувенир! Нет, не скажу, это надо увидеть».

Оказалось, в своих домашних архивах он обнаружил номер областной мурманской газеты «Полярная правда» от 12 октября 1984 года. Ему этот экземпляр подарили, когда несколько лет тому назад ездил в Мурманск на встречу с однополчанами. И вот теперь, просматривая воспоминания З. Ильевского, ответственного секретаря газеты 14-й армии «Часовой Севера», он прочитал там уже знакомую фамилию - Докучаев - и, даже вскрикнув от удивления и радости, бросился мне звонить.

Прежде чем процитирую отрывки из статьи «И слово - оружие», где упоминается мой отец, поведаю коротко предысторию, которая прольет свет на тот посыл об особом месте Гумера Садыкова среди знакомых мне фронтовиков.

Мои родители разошлись, когда мне не исполнилось еще трех лет. В четыре года я уже имела отчима, которого называла папой, получив в его лице друга, заботливого и порядочного. Мама препятствовала отцу в свиданиях со мной, и фактически только во время войны, увидев в руках бабушки фронтовой треугольник с полевой почтой №25276-е, я начала узнавать отца заочно, по переписке. Но и после этих писем и даже после встречи, когда он приехал в отпуск летом 1945-го, наши отношения не продолжились - до тех пор пока, уже будучи взрослой, я не начала работать в молодежной газете, а он в том же здании был заместителем редактора областной «Горьковской коммуны». Он скончался в 1974-м, когда я уже переехала в Уфу, а ровно через 20 лет Гумер Мухаметович пожелтевшей газетной вырезкой оживил для меня отца, окунув в далекие дни тревожного фронтового времени.

Я достала письма отца, перечитала заметку его коллеги по военной газете, обнаружила, что каким-то непостижимым образом эпизоды его фронтовой жизни совпали с фактами из заполярной биографии рядового бойца Гумера Садыкова. Вот что написано в письме 13 августа 1944 г: «Я нахожусь так далеко от тебя, дочурка, - на Севере. Даже сейчас, летом, на сопках лежит снег, а зимой здесь зверски холодно … здесь и солнце не так светит, и птиц почти нет, и вместо деревьев растут довольно жалкие кустарники. Ну, да скоро с немцами будет покончено, и можно будет вернуться к родным местам».

А теперь - как об этом же рассказывал Садыков: «Холод, пробирало до костей. Под тобой - на метры промерзшая земля, гранит, даже окопчика не выроешь. Впереди - огонь, немец. Справа - Северный полюс, лютые ветра. Помню, пополнение прибыло в шинелишках, так почти целую дивизию заморозило. На привале, бывало, башкирская борьба спасала. Наш комвзвода из Оренбургской области, почти земляк, кричит: «Где там наш Салават Юлаев?» Я, даром что небольшого роста, а на ремень схвачу - богатырей наземь кидал. Разогреешься, аж жарко станет…»

Из отцовского письма 16 февраля 1945 г: «Два месяца тянется непрерывная полярная ночь, солнце не показывается. Вокруг - бескрайние снега и вражеский огонь. Тут песня такая родилась: «Кружится зимняя вьюга над нами, стынет над нами полярная белая мгла. В этих просторах снегами, глухими снегами, белыми скалами линия фронта легла»

На мой вопрос «Как вы попали на фронтовой Север?» Гумер Мухаметович ответил: «Меня долго в армию не брали: мальчишка, семнадцать лет. Из деревни Ибрагимово Кармаскалинского района я по путевке комсомола был направлен на комбинат «Североникель». Война началась, комбинат срочно перебазировали в Орск - мы ночами не спали, демонтировали оборудование. Почти всех на фронт забрали, а малолеток оставили здание охранять. Фашисты наступали со стороны Заполярья, в 35 километрах были от Мурманска. Я пороги обивал военкомата, стращал: «Сбегу на фронт». В марте 1942 года стал бойцом Полярной добровольной дивизии. Обучался прямо в бою. Взял винтовку, ребята показали, как стрелять. А иначе как? Если фронт оказался буквально за стенами родного комбината… В 43-м после ранения и полевого госпиталя был направлен в 10-й гвардейский полк 35-й гвардейской стрелковой дивизии. Оттачивал боевое мастерство в оборонительных боях, а в 44-м пошли в наступление под командованием маршала Мерецкова».

Читаю в письме отца 19 февраля 1944 г: «Честно покаюсь, забыл, что в январе был твой день рождения. Не обижайся, я и про свой за всю войну ни разу не вспомнил. Иногда за месяц или два про него подумаю, а потом бои, жаркие денечки, и для газеты тоже - как сейчас, когда вроде бы наступаем, - хвать, а день рождения уже прошел. Так вот четыре года ни разу не «рождался».

Тут уместна цитата из статьи капитана в отставке З.Ильевского в «Полярной правде» 12 октября 1984 г.: «Сильный бой разгорелся за небольшой город Тарнет… Укрепившись на двух командных высотах, гитлеровцы держали под обстрелом большой участок дороги. После суток ожесточенных боев наши части отбили Тарнет - опорный пункт немцев на подступах к порту Киркенес. При отступлении фашисты заперли в церкви несколько сот жителей, и только приход советских солдат спас их от неминуемой гибели».

Мой вопрос Садыкову: «У вас, кроме боевых орденов, есть медали, которые особенно ценятся у фронтовиков - «За боевые заслуги» и «За отвагу». Когда их получили?

- «За боевые заслуги» - это в Заполярье, когда удалось взять «языка». «За отвагу» - позже, уже в Германии, когда сумел уничтожить экипаж танка, а танк захватил, как трофей. В конце 45-го нас из Заполярья перебросили на 2-й Белорусский фронт. Там при взятии города Румельсборга нас с Васей Ильиным контузило - землей завалило, санитарки откопали, но я из госпиталя через месяц сбежал обратно в часть. Как же - победа и без меня?

Из отцовского письма 25 января 1945 г: «Меня наградили орденом Красной Звезды. Есть и другие награды. Хоть и горжусь ими, но главная награда - близость нашей победы. Ради этого любые лишения можно пережить».

Отрывок из статьи З. Ильевского: «Не передать радость от начавшегося наступления. В редакции провели бурное собрание - каждый хотел попасть на передовую, чтобы обеспечить газету самыми оперативными материалами. «Знаю, товарищи, - говорил наш редактор Анатолий Парамонович Докучаев, - всем хочется быть там, в гуще боев. Но сами понимаете - надо газету выпускать. Вот Игумнов, наш молодой коллега, в нетерпении. Придется, Саша, малость подождать, - по-отечески ласково обратился к нему майор. - Да и ты, капитан, не ерзай, - заметив мой нетерпеливый жест, улыбнулся редактор. - Ты же ответственный секретарь, тебе точно надо быть на месте…»

Накануне 50-летия Победы Гумер Мухаметович похвастался фронтовым треугольником, полученным по почте: «Защитнику Советского Заполярья в Великой Отечественной войне от главы администрации Мурманской области» - приглашение приехать на торжество. И строки Константина Симонова, написанные им в 1941-м в северном поселке Рыбачий: «…Чтоб мертвых вспомнить, за одним столом живых сведет Полярная звезда».

Алла ДОКУЧАЕВА.