Ассирийка в Уфе. История одного человека

Я узнала ее настоящее имя – Шушана Садовна Мирзаева. Однажды, набравшись храбрости, спросила: «Вы, наверное, армянка?» «Нет, детка, я ассирийка!» – полыхнув зеленым огнем очей, гордо ответила Шушана. Услышать такое было удивительно. Откуда ассирийцы, о которых я читала в школьном учебнике истории древнего мира, в СССР, в Уфе?

Как-то посчастливилось мне стать обладательницей красивых и удобных сапожек австрийского производства: Сережа выстоял громадную очередь в московском ГУМе. Через некоторое время новой обуви потребовалась чистка. Тут я вспомнила о будочке у гостиницы «Башкирия» на центральной улице Уфы.

Там много лет на одном и том же месте сидела женщина, которую я помнила с детства. Одни называли ее тетей Шурой, другие – Александрой Степановной. Невысокая, полноватая, летом из-под цветастого платка, завязанного по-татарски концами вверх, виднелись аккуратно уложенные короной черные косы. На висках и затылке выбивались тугие колечки волос. В облике было что-то кавказское, легкий акцент выдавал уроженку южных областей. Поражали глаза: блестящие, ярко-зеленые с голубизной, но самое главное – их внимательный, пытливый взгляд проникал в самое сердце.


«Чем это ты их мазала, а? С ума сошла, не надо слушать дураков! Ты их чуть не испортила!" – возмущалась тетя Шура, надраивая поверхность несчастных «платформ». Позднее, видя, что у нее нет клиентов, я подсаживалась к ней в будочку, и мы вели тихие разговоры «за жизнь». Я узнала ее настоящее имя – Шушана Садовна Мирзаева. Однажды, набравшись храбрости, спросила: «Вы, наверное, армянка?» «Нет, детка, я ассирийка!» – полыхнув зеленым огнем очей, гордо ответила Шушана. Услышать такое было удивительно. Откуда ассирийцы, о которых я читала в школьном учебнике истории древнего мира, в СССР, в Уфе?


Сразу скажу, Шушана была необыкновенным человеком. Всю жизнь проработала чистильщицей обуви, но встречалась, например, с Михаилом Ивановичем Калининым, дружила с сестрой разведчика Николая Кузнецова и целительницей Джуной. Родилась Шушана в 1910 году на северо-западе Ирана в городе Урмия. Ее семья оказалась в числе беженцев, прибывших в Россию в 1915-1918 годах после геноцида христиан в Османской империи. Тогда здесь нашли пристанище около пятидесяти тысяч ассирийцев. К 1939 году их осталось вдвое меньше. Кто-то уехал, а многие сполна разделили участь всего советского народа - голод, репрессии. Так просто было обвинить их в шпионаже.

У многих ассирийцев до 1960-х даже не было паспорта. Шушана благодаря своему бесстрашному и прямому характеру добилась документа в 1942-м. Ремесло свое она освоила с детства, научили родственники. Могла легко набойку прибить, сапог зашить. Попав в Россию, одни ассирийцы стали разводить сады, другие прославились как искусные сапожники. Шушана к тому же великолепно шила, кроила и вязала. У нее было удивительное чувство материала. Еще не притронувшись к ткани, пряже или коже, она могла на глаз оценить качество, определить сорт изделия. Это, как известно, отличительное свойство настоящего мастера.

В Уфу она приехала в середине 1930-х. До этого трудилась в Стерлитамаке, на старом кожевенном заводе, куда попала по путевке комсомола, красила популярные в то время «комиссарские» кожанки. На первых порах в Уфе Шушана работала чистильщицей у Дома  офицеров. Видимо, ее ценили. В 1944-м Мирзаеву, как представителя башкирских обувщиков, командировали в Москву, где она попала на прием к «всесоюзному старосте».

Правительство озаботилось расширением производства резиновой обуви. Было решено увеличить выпуск галош на местах, в том числе в Уфе. Может быть, именно тогда, в столице, Шушана по-настоящему почувствовала себя личностью, гражданином великой страны, а не вечно гонимым, бесправным иммигрантом. Замуж Шушана вышла после войны за хорошего человека, тоже обувщика – Алексея Ивановича Наумова. 20 марта 1947 года родился Ленечка. Но в том же году Алексей Иванович умер от лейкемии. А потом была депортация. Шушана с Ленечкой оказались в Томской области, в леспромхозе. Режим спецпоселений сняли после смерти Сталина. Разрешили вернуться домой.

В Уфе встретили хорошо, сразу предложили место у гостиницы «Башкирия». Было это в 1954 году. Сначала пришлось снимать углы. Потом появилось свое жилье на Ленина, 76. Позже дали квартиру в «хрущевке» на проспекте Октября. С тех пор много бельской воды утекло. Шушана просидела у гостиницы долгие сорок лет. Поздними летними вечерами можно было видеть, как она, с годами погрузневшая, медленно идет от гостиницы к трамвайной остановке. За спиной холщовая торба, в ней щетки, банки с кремом – словом, все ее нехитрое добро. В один из весенних дней 1993-го Шушана почувствовала себя неважно. Леонид приехал за ней на машине. Впервые она оформила сдачу будки. И через год ее не стало.


P.S. В 1980-е в Уфу приезжала Джуна. Сеансы проходили во Дворце культуры «Нефтяник», через дорогу от гостиницы. По рассказам очевидцев, Джуна прямиком направилась к будочке Шушаны. Та стояла на тротуаре, словно заранее знала о приходе гостьи. Они обнялись и долго плакали.

Рашида КРАСНОВА