"Сим победиши". Выставка Николая Пахомова

Эта живопись не предназначена для богатых салонов: деревенские будни, Иисус Христос в облике нищего, грубая фактура ставень... Но это то истинное, что помогает жить даже в самые сложные времена

    Обители севера строгого,

    Накрытые небом, как крышей!

    На вас, захолустные логова,

    Написано: сим победиши.

            Борис Пастернак

1937 год – год моего рождения. В начале войны, в 1941, мне было 4 года. Я помню начало войны. В конце войны мне было уже 8 лет - все детство была война, холод и голод. В магазинах нет хлеба, крупы, муки. Нет никакой еды, электричества, газа. Продовольствие продают по карточкам, и чтобы получить его, надо стоять в очереди даже ночью, без перерыва. Когда же привезут хлеб, то его будут выдавать через маленькое фанерное окошко, не в помещении, а на улице. Возле окошечка встанет огромная толпа, нарушится очередь, и больше всего безобразничать будут инвалиды войны. Люди без рук и без ног будут бить детей и женщин костылями, прорываясь к заветному окну: «Мы за вас кровь проливали!».

После всех этих мытарств ты получишь полкило хлеба, если повезет. А ведь он может быстро кончиться.

Что же остается?

Умереть от голода?

Но, слава Богу, есть огороды. Люди сажают картошку и другие овощи. А у кого огорода нет, в городе, сажают везде, в парке, везде, где есть земля. Если есть картошка, с голоду не умрешь.

Из городов бежали люди в эти «захолустные логова», и обитатели «логова» не отказывают им в крове. Сколько эвакуированных жили по этим избушкам. Больших удобств там не было, даже на полу на ночь места было мало. Спали на лавках, на теплой печке, где в это же время сушилась одежда.

Топили печь обрезками от досок, которые приносили с лесозавода. Работа там была каторжная: надо было вытаскивать бревна из воды, и это зимой. Грузить в вагоны. Пилить на пилорамах, складировать. Все вручную. Половина народу в Нижегородке ходили без пальцев – отпиливали их на циркулярных пилах.

Топили еще и каменным углем: купить ничего было нельзя, но мы, дети, ходили по железнодорожным путям, железными крючками выковыривали из снега кусочки угля, который падал с проезжающих вагонов.

Еще помогала река: ловили баклешек с плотов на удочку. Маленькая рыбка, сантиметров десять длиной, спасала жизни. Ловили на мух, которых, в свою очередь, излавливали дома руками, отрывали голову и сажали в спичечные коробки. Что и сказать, мы были большими специалистами в ловле и мух, и рыбы.

Голод был еще несколько лет после войны. А потом в магазине стали продавать хлеб. Это было настоящее чудо.

Во время войны я в сказки верил: в змея Горыныча, самодвижную печку, говорящую щуку. Не верил только, что хлеб в магазине будет продаваться.

И сейчас, когда я смотрю на эти убогие избы, я знаю, что может придти злое время, все блага исчезнут, как мираж – это происходит быстро. Останутся у нас эти «захолустные логова». И может так случиться, что они опять, в который раз, нас спасут. Любовь эта к избам, печкам, картошке, колодцам – это наша генетическая память.

Николай Пахомов, январь, 2020 год.