Донорские органы: менять коня на переправе?

Если когда-то Ильф и Петров воскликнули, что все люди делятся на автомобилистов и пешеходов, то теперь, с развитием отечественной трансплантации - на потенциальных доноров и реципиентов. Мы постараемся рассказать честно и непредвзято о трансплантации, насколько это возможно.

Когда в отделении трансплантации я услышала: «Сегодня, возможно, будет донор», холодок пробежал по телу. Если когда-то Ильф и Петров воскликнули, что все люди делятся на автомобилистов и пешеходов, то теперь, с развитием отечественной трансплантации - на потенциальных доноров и реципиентов. Мы постараемся рассказать честно и непредвзято о трансплантации, насколько это возможно.

Начнем с того, что это – вид высокотехнологичной медицинской помощи, и в регионе она находится на достойном уровне. Башкортостан занимает лидирующие позиции после таких крупных регионов как Краснодар, Новосибирск, Екатеринбург, Кемерово. В Уфе четыре медучреждения оснащены специальным оборудованием для фиксации смерти мозга — ГКБ №22, 18, № 21, РКБ имени Куватова, а также ГКБ № 1 Стерлитамака. Главный трансплантолог России Сергей Готье проинспектировал эти базы и выдал официальное разрешение на пересадку почек, печени, и сердца.

В целом механизм, включающий административный ресурс и контроль со стороны правоохранительных органов, направленный на выявление доноров, заработал. Однако, преодолены не все барьеры. Главная проблема – в донорстве. На эту тему можно много рассуждать. Хорошо сказала главный врач Республиканского кардиологического центра Ирина Николаева:

- Есть изречение: «Органы не унесешь с собой на небеса: туда уходит лишь душа». На мой взгляд, если ты отдаешь свое сердце другому человеку, продолжаешь жить после смерти. Люди же до скончания дней будут за это благодарны. Как правило, донором является человек, который погиб от травмы, несовместимой с жизнью, чаще - черепно-мозговой. Развивать трансплантацию можно лишь тогда, когда среди населения проводится адекватная работа.

Главный внештатный трансплантолог Минздрава Ильдар Курбангулов говорит, что метод лечения – бесспорно непростой, но очень результативный:

- Операции эти - замечательные, они повышают качество жизни, увеличивают ее продолжительность. Ради чего и работаем в круглосуточном режиме, в любое время готовые встать за операционный стол. Одна из самых первых наших пациенток Людмила Шерышева с пересаженной почкой живет уже 18 лет.

- Ночь с 6 на 7 ноября считаю своим Днем рождения, - говорит она. – До этого три года пробыла на гемодиализе, измучилась. После операции думаю, ну, хоть годика два-три протяну, и то ладно. А вот смотрите-ка, сколько уже вышло? Всю работу делаю по дому. У меня хорошая семья, сын уже взрослый.

Сейчас в листе ожидания на пересадку почки - 170 человек, 700 – на диализе, а это значит, что большинству из них потребуется трансплантация. В пересадке печени нуждается 50 человек. В 2014 году пересажены 41 почка, 3 сердца и 3 печени. Центр трансплантации при наличии доноров в состоянии делать в четыре раза больше таких операций. Но, к сожалению, есть цена вопроса. Трансплантация почки и сердца обходится государству в 800 тысяч рублей, печени – в 950. Все они финансируются из федерального бюджета, а квоты небезграничны.

С точки зрения закона

В новой редакции закон утверждает презумпцию согласия на посмертное донорство. Это значит, что врачи по умолчанию будут считать умершего пациента потенциальным донором, если тот при жизни не заявил обратного. Право отказаться от донорства останется за каждым. Достаточно будет заявить врачам и свидетелям, отказ поступит в специальную базу данных.

Презумпция согласия существует и сегодня. Но она действует, если врачи не могут связаться с родственниками в течение нескольких часов после смерти. Это - большая проблема, ведь время пригодности органов исчисляется 4-6 часами. А если изъятие пройдет без ведома родственников, те могут подать на больницу в суд.

Однако есть возможность заранее решить эту дилемму. В скором будущем появятся электронные регистры посмертных и прижизненных доноров, реципиентов и пересаженных органов, а главное — регистр волеизъявлений граждан. Причем, решение можно поменять в любой момент. Доступ к базе получат только трансплантологи, сведения — строго конфиденциальны.

По законодательству существует две бригады. Одна занимается установлением биологической смерти пациента и только тогда изъятием органа, вторая - пересадкой. Сделано это специально, чтобы не было заинтересованности.

Биологическую смерть фиксирует комиссия врачей, из них никто не представляет интересы реципиентов и даже не участвуют в процессе изъятия. Донорство на основе денежного вознаграждения запрещено и финансируется за счет государства. А частным клиникам такая практика запрещена.

Сердце, тебе не хочется покоя

- Для нас это операция очень непростая, волнительная, так как реципиент на какое-то время остается без органа, - говорит Ирина Николаева. - Аппарат искусственного кровообращения работает за сердце, грудная клетка пуста, и это психологически не просто. Зато когда «запускаешь» сердце и раздается первый удар, - это словно рождение ребенка. При заболевании кардиомиопатии - это крайняя мера, когда человеку уже ничем нельзя помочь. Сердце увеличено до таких размеров, что едва помещается в грудной клетке и почти не может сокращаться. После операции у больного исчезают клинические проявления тяжелой болезни, исчезает одышка, отеки. Проходит время, когда человек может существовать только в своей комнате. Люди начинают двигаться, ходить. Конечно, они вынуждены принимать препараты для того, чтобы не было отторжения. Однако по сравнению с самой жизнью - не такая большая цена. К сожалению, из той очереди, которая есть, многие люди не доживают. Сейчас в очереди от 20 до 24 человек. У нас обученная, высококвалифицированная бригада. Первую операцию провел известный кардиохирург, профессор Ринат Саитгареев, наш земляк, чем мы очень гордимся. Он приезжал к нам и на вторую операцию, но делали ее уже наши хирурги. В этом году мы планируем провести еще три таких операции. Дай Бог, чтобы у нас развивалось донорство, чтобы люди с пониманием относились к такому непростому шагу.

Рискнуть, чтобы жить

Не все соглашаются на пересадку сердца, что, безусловно, большой риск. Если не приживется почка, пациента всегда могут перевести на гемодиализ. Для сердца запасных вариантов нет. Из пяти пересадок в кардиоцентре неудачей окончилась одна – острейшее отторжение. Поэтому кардиохирурги перед операцией обстоятельно взвешивают все «за» и «против». И хотя смертность низкая, некоторые считают, что лучше не рисковать и «дотянуть уж как-нибудь на своем моторе».

- Сколько времени дается на промежуток от изъятия органа до пересадки? – спрашиваю я у заместителя главврача по хирургии Богдана Олейника.

- Четыре, в крайнем случае – шесть часов. Чем меньше времени, тем лучше результат. Реципиенты заранее обследуются по всем необходимым параметрам и ожидают вызова у себя дома. Смотрим группу крови, соответствие роста и веса. Если большое сердце, его не пересадят в маленькую грудную клетку. И наоборот, маленькое сердце «не потянет» крупного человека. Обязательно – соответствие сосудов и - на антигенную совместимость, так называемое типирование, чтобы уменьшить риск отторжения. Первое сердце мы забирали из Стерлитамака. Когда появится донор, мы тут же вызываем реципиента и должны подготовить его в течение 3-4 часов. Постоянно созваниваемся с бригадой, где вопрос с родственниками уже решен. Они ждут пока будет готов пациент и только после этого приступают к изъятию. Затем орган в спецконтейнере доставляется к операционному столу. В Башкортостане 13 человек с пересаженным сердцем, четверо из них – наши.

- Что самое стрессовое в операции?

- Первая самостоятельная операция психологически была очень сложной, - считает кардиолог Инна Зубарева. – Она началась в половине первого ночи и до шести утра мы находились на ногах. Все это время с нами была Ирина Евгеньевна, она очень нас поддержала. А на третий-четвертый день пациенты уже встают, период реабилитации составляет месяц. Самому молодому нашему пациенту было 35 лет, старшему - 53. При малейшей проблеме сразу же берутся за телефон. У 38-летнего мужчины из района, по профессии он – учитель, была одышка, спал только в полусидячем положении. Сейчас его жизнь кардинально изменилась. Растит детей, делает всю физическую работу по хозяйству.

- Каков срок жизни с донорским сердцем?

- В мировой практике «рекорд» – 24 года, за нашими пациентами мы наблюдаем. Радует, что все они находятся в хорошей форме.
Автор: Ирина ШИПУНОВА.