Обувь эта давно не то чтобы вышла из моды, а просто стала как бы ненужной, и её забыли. А когда-то... Достаточно вспомнить, что она упоминается не просто в стихах, а во многих стихах, прежде всего детских. Речь о галошах. Или всё-таки калошах?
Сначала о галошах как обуви первой необходимости, если можно так сказать. А что: утром идёшь на занятия с пустым мешком для «сменки», в школе быстренько снимаешь галоши и алга! Помню, шли мы с моими первоклассными ребятами (1 «А» класс!) по улице, развлекаясь как могли. И вот у забора я лихо пнул какую-то лежащую на тротуаре коробку. И отлетела она далеко вперёд. Но ещё дальше улетела сорвавшаяся с моего ботинка галоша. За чужой забор. Вот была потом забота…
- А вот и нет, - возразит мне некий поклонник стихов Корнея Чуковского, - правильнее говорить не галоша, а калоша: «Мой милый, хороший, пришли мне калоши. И мне, и жене, и Тотоше». С Чуковским соглашусь, но приведу для сравнения страницы из книг относительно недавнего времени. Надеюсь, авторов этих строк знают все. Для чего, спросите, картинки-то? Так ведь иначе убедить поклонников интернет-знаний просто невозможно: даже Маяковский и Михалков на всемирнопаутинных просторах давно уже «говорят» калоши.
А вот Википедия неожиданно огорошивает тем, что калоши - это устаревшая форма. С чего вдруг? Словари, во всяком случае, об этом не знают. Но с галошами-калошами придётся разбираться отдельно.
Уже в 1880 году В.И. Даль в своём знаменитом словаре приводит оба варианта написания, причём сразу в двух (!) статьях: «Галоша ж. калоша, верхняя обувь, башмак от грязи или холода…» и «Калоша ж. обувь сверх сапога или башмака…». Приводит он и синонимы не слишком, как выясняется, русского слова: грязевики, ступни, кенги, папуши, чарки.
В самом деле, если обратимся к этимологии слова, то узнаем, что во французском языке, откуда оно и пришло, первая буква действительно «г»: galoсhe. Как и в немецком: galosche (вот и в белорусском - галёши). Но если сверяться с русскими классиками, то до революции это трудное слово писали в основном через букву «к». Правда, главным образом в дворянско-чиновничьем Питере, видимо, потому, что в польском языке оно - kalosz, финском - kalossi. Что это, «пустое, рабское, слепое подражанье»? Как сказать, ведь вся великая русская литература позапрошлого века, по сути, была литературой дворянской.
А теперь немного об истории легендарной чёрно-красной обуви.
Попавшие на территорию нынешней Бразилии европейцы заинтересовались, как ни странно, не только золотом, но и свойствами сока каучукового дерева - гевеи. Слово «каучук» было придумано индейцами, и в переводе оно означает «слёзы дерева» или «плачущее дерево». Покорителям Америки оставалось только перенять у индейцев опыт изготовления непромокаемой обуви и одежды.
Считается, что ещё в 1803 году англичанин Рэдли запатентовал чехлы для обуви из ткани, пропитанной сырым соком гевеи. Однако на холоде чехлы становились твёрдыми и ломкими, а в жару делались липкими и излишне мягкими. Тем не менее эксперимент оценили, и 4 февраля 1824 года Чарльз Гудрич в Бостоне продемонстрировал первые резиновые галоши. Двести лет назад, между прочим! Но победное шествие галош по миру смогло начаться лишь после изобретения в 1844 году метода вулканизации - получения годной для использования в быту резины путём нагревания смеси каучука с серой (Чарльз Гудьир, США). В результате натуральный каучук сильно поднялся в цене. Да и до этого он был не дёшев, хотя гевея давно росла и на других материках.
В 1931 году в нашей стране была освоена технология промышленного производства бутадиенового каучука разработки Сергея Лебедева. В 50-60-е годы ХХ века галошное производство в СССР достигло невиданного размаха - к тому времени научились синтезировать изопреновый каучук, почти идентичный натуральному.
И снова о буквах г и к. В Москве (как и в держащей нос по «московскому ветру» Уфе) любили говорить галоши. А полюбуйтесь-ка на дореволюционную рекламу - уверенность, что прежде говорили калоша, быстро исчезнет. Пойдя в не забитый интернет-знаниями народ и обращаясь к уфимцам постарше, вы убедитесь, что слово калоша им хитрым образом практически не ведомо, хотя все они помнят и Корнея Ивановича, и его «Телефон». Другое дело - молодёжь лет до сорока, которую в своё время на уроках в школе до Маяковского, как и до Михалкова, можно сказать, не допустили.
Причём здесь мнение уфимцев, спросите? Слово галоша в Уфе звучит гордо! Наберите-ка в поисковике «Галошный бунт».
В сентябре 1917 года в Уфе сложилась революционная ситуация: верхи не могли больше управлять, а низы не хотели жить как прежде. Катализатором же выступили галоши. Накануне 12 сентября стало известно, что в магазине Сагадеева на Базарной площади по карточкам будут «давать» галоши. Дефицит, однако. В 6 часов утра у магазина уже стояло человек двести, преимущественно женщин. После его открытия вдруг появились солдаты-покупатели, входившие без очереди. И тут же за углом только что купленные галоши они продавали по спекулятивной цене.
Когда в одиннадцатом часу на двери появляется вывеска, что галоши кончились, несостоявшиеся покупатели обыскали магазин и нашли под прилавком две коробки галош и другую обувь. Узнав об этом, рассвирепевшая толпа стала громить магазин. В толпе, выросшей до огромных размеров, появились советчики, предлагавшие заодно разгромить продовольственную управу, якобы припрятавшую товары.
Разграбив магазин Сагадеева, бросились к дверям других торговых заведений, в течение нескольких часов все магазины в центре города были заполнены погромщиками - обывателями, подростками, солдатами. «Тёмное страшное дело творилось на улицах Уфы 12 сентября, и нет ему никаких оправданий», - писала тогда газета «Вперёд».
На место погрома прислали две роты солдат. Но толку от них было мало. Члены исполкома совета рабочих и солдатских депутатов лично пытались образумить толпу, но в результате некоторых из них просто избили. После этого на место происшествия были вызваны рабочая милиция и дополнительные вооруженные силы.
Наутро Уфимский комитет совета солдатских и рабочих депутатов во избежание эксцессов постановил запретить в Уфе всякие сборища и митинги. Тем самым он фактически взял власть в свои руки. А власть совета, как известно, называется советской властью. Вот вам и галоши!
Анатолий ЧЕЧУХА
Сначала о галошах как обуви первой необходимости, если можно так сказать. А что: утром идёшь на занятия с пустым мешком для «сменки», в школе быстренько снимаешь галоши и алга! Помню, шли мы с моими первоклассными ребятами (1 «А» класс!) по улице, развлекаясь как могли. И вот у забора я лихо пнул какую-то лежащую на тротуаре коробку. И отлетела она далеко вперёд. Но ещё дальше улетела сорвавшаяся с моего ботинка галоша. За чужой забор. Вот была потом забота…
- А вот и нет, - возразит мне некий поклонник стихов Корнея Чуковского, - правильнее говорить не галоша, а калоша: «Мой милый, хороший, пришли мне калоши. И мне, и жене, и Тотоше». С Чуковским соглашусь, но приведу для сравнения страницы из книг относительно недавнего времени. Надеюсь, авторов этих строк знают все. Для чего, спросите, картинки-то? Так ведь иначе убедить поклонников интернет-знаний просто невозможно: даже Маяковский и Михалков на всемирнопаутинных просторах давно уже «говорят» калоши.
А вот Википедия неожиданно огорошивает тем, что калоши - это устаревшая форма. С чего вдруг? Словари, во всяком случае, об этом не знают. Но с галошами-калошами придётся разбираться отдельно.
Уже в 1880 году В.И. Даль в своём знаменитом словаре приводит оба варианта написания, причём сразу в двух (!) статьях: «Галоша ж. калоша, верхняя обувь, башмак от грязи или холода…» и «Калоша ж. обувь сверх сапога или башмака…». Приводит он и синонимы не слишком, как выясняется, русского слова: грязевики, ступни, кенги, папуши, чарки.
В самом деле, если обратимся к этимологии слова, то узнаем, что во французском языке, откуда оно и пришло, первая буква действительно «г»: galoсhe. Как и в немецком: galosche (вот и в белорусском - галёши). Но если сверяться с русскими классиками, то до революции это трудное слово писали в основном через букву «к». Правда, главным образом в дворянско-чиновничьем Питере, видимо, потому, что в польском языке оно - kalosz, финском - kalossi. Что это, «пустое, рабское, слепое подражанье»? Как сказать, ведь вся великая русская литература позапрошлого века, по сути, была литературой дворянской.
А теперь немного об истории легендарной чёрно-красной обуви.
Попавшие на территорию нынешней Бразилии европейцы заинтересовались, как ни странно, не только золотом, но и свойствами сока каучукового дерева - гевеи. Слово «каучук» было придумано индейцами, и в переводе оно означает «слёзы дерева» или «плачущее дерево». Покорителям Америки оставалось только перенять у индейцев опыт изготовления непромокаемой обуви и одежды.
Считается, что ещё в 1803 году англичанин Рэдли запатентовал чехлы для обуви из ткани, пропитанной сырым соком гевеи. Однако на холоде чехлы становились твёрдыми и ломкими, а в жару делались липкими и излишне мягкими. Тем не менее эксперимент оценили, и 4 февраля 1824 года Чарльз Гудрич в Бостоне продемонстрировал первые резиновые галоши. Двести лет назад, между прочим! Но победное шествие галош по миру смогло начаться лишь после изобретения в 1844 году метода вулканизации - получения годной для использования в быту резины путём нагревания смеси каучука с серой (Чарльз Гудьир, США). В результате натуральный каучук сильно поднялся в цене. Да и до этого он был не дёшев, хотя гевея давно росла и на других материках.
В 1931 году в нашей стране была освоена технология промышленного производства бутадиенового каучука разработки Сергея Лебедева. В 50-60-е годы ХХ века галошное производство в СССР достигло невиданного размаха - к тому времени научились синтезировать изопреновый каучук, почти идентичный натуральному.
И снова о буквах г и к. В Москве (как и в держащей нос по «московскому ветру» Уфе) любили говорить галоши. А полюбуйтесь-ка на дореволюционную рекламу - уверенность, что прежде говорили калоша, быстро исчезнет. Пойдя в не забитый интернет-знаниями народ и обращаясь к уфимцам постарше, вы убедитесь, что слово калоша им хитрым образом практически не ведомо, хотя все они помнят и Корнея Ивановича, и его «Телефон». Другое дело - молодёжь лет до сорока, которую в своё время на уроках в школе до Маяковского, как и до Михалкова, можно сказать, не допустили.
Причём здесь мнение уфимцев, спросите? Слово галоша в Уфе звучит гордо! Наберите-ка в поисковике «Галошный бунт».
В сентябре 1917 года в Уфе сложилась революционная ситуация: верхи не могли больше управлять, а низы не хотели жить как прежде. Катализатором же выступили галоши. Накануне 12 сентября стало известно, что в магазине Сагадеева на Базарной площади по карточкам будут «давать» галоши. Дефицит, однако. В 6 часов утра у магазина уже стояло человек двести, преимущественно женщин. После его открытия вдруг появились солдаты-покупатели, входившие без очереди. И тут же за углом только что купленные галоши они продавали по спекулятивной цене.
Когда в одиннадцатом часу на двери появляется вывеска, что галоши кончились, несостоявшиеся покупатели обыскали магазин и нашли под прилавком две коробки галош и другую обувь. Узнав об этом, рассвирепевшая толпа стала громить магазин. В толпе, выросшей до огромных размеров, появились советчики, предлагавшие заодно разгромить продовольственную управу, якобы припрятавшую товары.
Разграбив магазин Сагадеева, бросились к дверям других торговых заведений, в течение нескольких часов все магазины в центре города были заполнены погромщиками - обывателями, подростками, солдатами. «Тёмное страшное дело творилось на улицах Уфы 12 сентября, и нет ему никаких оправданий», - писала тогда газета «Вперёд».
На место погрома прислали две роты солдат. Но толку от них было мало. Члены исполкома совета рабочих и солдатских депутатов лично пытались образумить толпу, но в результате некоторых из них просто избили. После этого на место происшествия были вызваны рабочая милиция и дополнительные вооруженные силы.
Наутро Уфимский комитет совета солдатских и рабочих депутатов во избежание эксцессов постановил запретить в Уфе всякие сборища и митинги. Тем самым он фактически взял власть в свои руки. А власть совета, как известно, называется советской властью. Вот вам и галоши!
Анатолий ЧЕЧУХА