Фангали Исламгалиевич Ганеев, полковник в отставке, доктор технических наук, профессор Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского, уроженец д. Бишкази Чишминского района БАССР. Сегодня мы публикуем его воспоминания о Юрии Алексеевиче Гагарине.
Мои годы в адъюнктуре в ВВИА им. Н.Е. Жуковского (1967-1970) совпали со временем учебы космонавтов. Их первая группа приступила к обучению в академии 1 сентября 1961 года. В нее вошли Ю.А. Гагарин, А.Г. Николаев, П.Р. Попович, В.Ф. Быковский, А.А. Леонов, Б.В. Волынов, Е.В. Хрунов, Г.С. Шонин, В.В. Горбатко, Д.А. Заикин. За ними последовали другие. Поскольку космонавты были основательно загружены поездками, служебной и общественной деятельностью, с согласия С.П. Королева была составлена специальная программа для их обучения.
Со стороны профессорско-преподавательского состава скидок и послаблений для них не было.
А.А. Леонов долго вспоминал о жестких походах, особенно по точным наукам. В качестве примера приведу оценки по математике, поставленные гражданским преподавателем П.Н. Швейкиным на приемных экзаменах. Ни одной пятерки, две четверки, троек пять и три двойки.
Дипломные работы у данной группы были комплексными. Ю.А. Гагарин разрабатывал аэродинамику космического летательного аппарата. Г.С. Титов - силовую установку. Этот аппарат был похож на воздушно-космический корабль «Буран», который первоначально прорабатывали на кафедре еще в начале 1960-х.
Над своими заданиями Гагарин и Титов работали в комнате на третьем этаже. А на четвертом располагались мы, адъюнкты. Юрий Алексеевич приезжал чуть позже нас. Дорога из Звездного городка занимала много времени. Расписавшись в журнале у дежурного по кафедре, он брал ключ и начинал свой день с посещения нашей комнаты. Поговорив немного, уходил к себе.
Как-то он зашел, когда я один находился в комнате и лихорадочно переписывал очень громоздкие формулы. Несмотря на все старания, я не смог их упростить. Заглянув через мое плечо, Юрий Алексеевич пошутил: «Смотри-ка, какой ты умный!».
Поговорили. Неожиданно он спросил:
- Кто твоя жена?
- Лаборантка, - ответил я.
Он тут выпалил:
- У меня тоже!
Мы оба удивились случайному совпадению и дружно посмеялись.
Я длительное время в адъюнктуре ходил в форме офицера морской авиации, поэтому он спросил:
- Где служил?
- Авиация Тихоокеанского флота.
- Я тоже служил в морской, - добавил он, - но на Северном.
Иногда Юрий Алексеевич заходил к нам в конце рабочего дня и наши беседы затягивались допоздна. Приближался день рождения заочника Аркадия Губчика. После окончания академии он был назначен преподавателем кафедры аэродинамики и трудился в нашей комнате над диссертацией. Мы начали обдумывать, как быть с Гагариным? Если его пригласить, то как он до Звездного городка доберется?
У него была черная «Волга» и чей-то подарок - спортивная двухместная светло-серая иномарка. Еще была служебная, с рядовым водителем срочной службы. Если Гагарину выпить, этот вариант подходящий, но возникают сложности с водителем. Тогда наши посиделки могут раскрыться и нам несдобровать. Не найдя приемлемого ответа, пришли к выводу: «Пусть сам решит, как быть». Так и сделали. Гагарин приехал в день именин на своей «Волге». Поздно вечером, когда начальство разъехалось, мы собрались в нашей комнате.
Кроме четырех адъюнктов были две женщины: секретарь-машинистка и программист. Еще в нашей компании находился кафедральный фотограф, участник Великой Отечественной. Как и женский состав нашего застолья, он был гражданским.
Женщины на втором этаже (под комнатой Гагарина и Титова) сварили картошку, разделали селедку и подготовили немного других закусок. А Губчик, посоветовавшись с нами, еще днем сбегал в магазин, через улицу напротив Дома офицеров, и купил пару бутылок рислинга. Проходя мимо третьего этажа, я заметил, что там работает Титов. Дело в том, что они сидели в одной комнате, но редко бывали одновременно. Комната находилась над той, где суетились над закусками женщины. Запах со второго этажа был весьма ощутим. Когда я поднялся на четвертый, то обратился к Гагарину: «Неудобно получается. Титов-то запах чует. Может, его пригласить?». Ответ Гагарина был для меня неожиданным: «Пусть сачок работает», - спокойно ответил он.
Сачками называл своих учеников наш шеф, заместитель начальника академии по учебной и научной части генерал-лейтенант С.М. Белоцерковский. Официально он был руководителем дипломного проекта Гагарина. Поэтому Юрий Алексеевич использовал слово, имеющее среди нас несколько юмористический оттенок.
Сдвинули два стола, женщины принесли закуски, расселись. Гагарин сидел напротив меня. Начали разливать по рюмкам.
Он тоже протянул свою. Мы в несколько голосов: «Вы же за рулем!». Он с огорчением поставил рюмку перед собой. И был в некоторой растерянности. Потом кто-то сказал: «Для Вас мы специально купили сухое вино».
Гагарин не стал возражать, еще раз поднял рюмку. Как тактичный и сообразительный человек, видимо, понял, что мы опасаемся за него не меньше, чем за себя. Налили ему рислинг. Мы выпили по первой, он только слегка для приличия пригубил. Я думаю, понимал наше положение. Ведь мы сильно рисковали. Нам немного можно, поскольку жили рядом.
За столом пошли разговоры. Так как мы все с ним общались часто, беседа была непринужденная, веселая. Спросили у него про развязанный шнурок ботинка, когда он спустился с трапа самолета и шел по ковровой дорожке для доклада главе государства. Юрий Алексеевич рассказал, что в самолете его тщательно осмотрели, заглянули чуть ли не в каждый шов и складки шинели. И признался, что сильно испугался, как бы не упасть при такой торжественной обстановке, наступив на свой шнурок…
Интересно было узнать многие вещи из его уст. Поэтому я спросил: «Какое было первое впечатление после приземления?». Он с юмором начал рассказывать, что первыми встретил женщину с девочкой, напуганных его появлением в таком облачении. Эта были жена лесника Анна Акимовна Тохтарова и ее внучка Рита. «По инструкции надо было сразу позвонить. Я спросил у нее, где правление колхоза, вокруг никого не было. Пока с ними говорил, откуда-то собралась толпа. Им объясняю, что я - Гагарин, надо срочно позвонить. Смотрят подозрительно, с недоверием, и кто-то возразил: «Ну да! Только что по радио передали, что Гагарин над Африкой летит».
Дело в том, что перед этими событиями сбили самолет американского разведчика над Уралом. Поэтому они к Гагарину в странном скафандре отнеслись с большим подозрением. «Некоторые механизаторы, - продолжил Юрий Алексеевич, - в руках держали увесистые ключи. Подумал, как бы не побили. Обстановку разрядили спасатели-поисковики, прилетевшие на вертолете. Они забрали меня».
Поскольку остальные участники нашего застолья молчали, а мне было интересно узнать побольше, я задал ему еще вопрос: «Объездили весь мир. Что наиболее интересное запомнилось?». «В Африке меня повезли в какое-то дикое племя. Представили вождю. Вот, мол, он летал очень высоко, в космосе. Вождь сидел рядом с высоким деревом и, указывая на меня, выразил сомнение: "Неужели он летал выше того дерева?"».
Продолжая беседу, Юрий Алексеевич поделился, что иногда попадал в неловкое положение: «Очень большое неудобство испытал на приеме у королевы Великобритании. На столе столько вилок, ложек, ножей и тарелок, а как и когда ими пользоваться - неизвестно. Заметив мою растерянность, королева сказала: "Не смущайтесь. Я тоже не всегда могу с ними разобраться"».
Мне запомнилось его впечатление о приеме в Кремле. В честь полета человека в космос был большой банкет. «Хрущев был в большом восторге и хорошо выпил на радостях, - говорил Гагарин, - обнимая меня и целуя, ругался матом, громко кричал: "Юра! Мы этим… американцам еще покажем!"».
С Гагариным разговоры в этот вечер были на разные темы, в том числе рассказывали анекдоты. Завершилась наша вечеринка очень поздно. Вино в рюмке Юрия Алексеевича осталось почти нетронутым. Несмотря на это, было видно, что Гагарин был доволен вечером. Когда расходились, сказал: «Было очень приятно, как в прежние годы с товарищами, так запросто посидеть, побалагурить. Давненько не было у меня такого общения. Я уже соскучился по таким посиделкам!». Когда он это говорил, многих уже в комнате не было. Мы шли к выходу. Получилось так, что он это говорил мне.
После застолья Гагарин сам сел за руль, взяв с собой нашего фотографа. Это был Сидорин, очень тучный человек - килограммов 120, если не больше. Жил он по пути в Звездный городок.
Утром мы над Сидориным подшучивали, узнав, что колесо в пути спустило и космонавту № 1 пришлось заниматься заменой, так как у нашего фотографа была повреждена рука. Хорошо, что это было поздней ночью, иначе собрались бы зеваки посмотреть, как Гагарин меняет колесо своей машины.
У Сидорина была фотография модели космического летательного аппарата на фоне лунного ночного неба. Когда он попросил автограф у Гагарина, возможно, под впечатлением вышеописанного события, тот сделал шутливую надпись: «Когда прилунишься, не забудь об уменьшении веса». Это фото с автографом Гагарина долго висело на входе нашей кафедры.
Асхат БИЛАЛОВ
Мои годы в адъюнктуре в ВВИА им. Н.Е. Жуковского (1967-1970) совпали со временем учебы космонавтов. Их первая группа приступила к обучению в академии 1 сентября 1961 года. В нее вошли Ю.А. Гагарин, А.Г. Николаев, П.Р. Попович, В.Ф. Быковский, А.А. Леонов, Б.В. Волынов, Е.В. Хрунов, Г.С. Шонин, В.В. Горбатко, Д.А. Заикин. За ними последовали другие. Поскольку космонавты были основательно загружены поездками, служебной и общественной деятельностью, с согласия С.П. Королева была составлена специальная программа для их обучения.
Со стороны профессорско-преподавательского состава скидок и послаблений для них не было.
А.А. Леонов долго вспоминал о жестких походах, особенно по точным наукам. В качестве примера приведу оценки по математике, поставленные гражданским преподавателем П.Н. Швейкиным на приемных экзаменах. Ни одной пятерки, две четверки, троек пять и три двойки.
Дипломные работы у данной группы были комплексными. Ю.А. Гагарин разрабатывал аэродинамику космического летательного аппарата. Г.С. Титов - силовую установку. Этот аппарат был похож на воздушно-космический корабль «Буран», который первоначально прорабатывали на кафедре еще в начале 1960-х.
Над своими заданиями Гагарин и Титов работали в комнате на третьем этаже. А на четвертом располагались мы, адъюнкты. Юрий Алексеевич приезжал чуть позже нас. Дорога из Звездного городка занимала много времени. Расписавшись в журнале у дежурного по кафедре, он брал ключ и начинал свой день с посещения нашей комнаты. Поговорив немного, уходил к себе.
Как-то он зашел, когда я один находился в комнате и лихорадочно переписывал очень громоздкие формулы. Несмотря на все старания, я не смог их упростить. Заглянув через мое плечо, Юрий Алексеевич пошутил: «Смотри-ка, какой ты умный!».
Поговорили. Неожиданно он спросил:
- Кто твоя жена?
- Лаборантка, - ответил я.
Он тут выпалил:
- У меня тоже!
Мы оба удивились случайному совпадению и дружно посмеялись.
Я длительное время в адъюнктуре ходил в форме офицера морской авиации, поэтому он спросил:
- Где служил?
- Авиация Тихоокеанского флота.
- Я тоже служил в морской, - добавил он, - но на Северном.
Иногда Юрий Алексеевич заходил к нам в конце рабочего дня и наши беседы затягивались допоздна. Приближался день рождения заочника Аркадия Губчика. После окончания академии он был назначен преподавателем кафедры аэродинамики и трудился в нашей комнате над диссертацией. Мы начали обдумывать, как быть с Гагариным? Если его пригласить, то как он до Звездного городка доберется?
У него была черная «Волга» и чей-то подарок - спортивная двухместная светло-серая иномарка. Еще была служебная, с рядовым водителем срочной службы. Если Гагарину выпить, этот вариант подходящий, но возникают сложности с водителем. Тогда наши посиделки могут раскрыться и нам несдобровать. Не найдя приемлемого ответа, пришли к выводу: «Пусть сам решит, как быть». Так и сделали. Гагарин приехал в день именин на своей «Волге». Поздно вечером, когда начальство разъехалось, мы собрались в нашей комнате.
Кроме четырех адъюнктов были две женщины: секретарь-машинистка и программист. Еще в нашей компании находился кафедральный фотограф, участник Великой Отечественной. Как и женский состав нашего застолья, он был гражданским.
Женщины на втором этаже (под комнатой Гагарина и Титова) сварили картошку, разделали селедку и подготовили немного других закусок. А Губчик, посоветовавшись с нами, еще днем сбегал в магазин, через улицу напротив Дома офицеров, и купил пару бутылок рислинга. Проходя мимо третьего этажа, я заметил, что там работает Титов. Дело в том, что они сидели в одной комнате, но редко бывали одновременно. Комната находилась над той, где суетились над закусками женщины. Запах со второго этажа был весьма ощутим. Когда я поднялся на четвертый, то обратился к Гагарину: «Неудобно получается. Титов-то запах чует. Может, его пригласить?». Ответ Гагарина был для меня неожиданным: «Пусть сачок работает», - спокойно ответил он.
Сачками называл своих учеников наш шеф, заместитель начальника академии по учебной и научной части генерал-лейтенант С.М. Белоцерковский. Официально он был руководителем дипломного проекта Гагарина. Поэтому Юрий Алексеевич использовал слово, имеющее среди нас несколько юмористический оттенок.
Сдвинули два стола, женщины принесли закуски, расселись. Гагарин сидел напротив меня. Начали разливать по рюмкам.
Он тоже протянул свою. Мы в несколько голосов: «Вы же за рулем!». Он с огорчением поставил рюмку перед собой. И был в некоторой растерянности. Потом кто-то сказал: «Для Вас мы специально купили сухое вино».
Гагарин не стал возражать, еще раз поднял рюмку. Как тактичный и сообразительный человек, видимо, понял, что мы опасаемся за него не меньше, чем за себя. Налили ему рислинг. Мы выпили по первой, он только слегка для приличия пригубил. Я думаю, понимал наше положение. Ведь мы сильно рисковали. Нам немного можно, поскольку жили рядом.
За столом пошли разговоры. Так как мы все с ним общались часто, беседа была непринужденная, веселая. Спросили у него про развязанный шнурок ботинка, когда он спустился с трапа самолета и шел по ковровой дорожке для доклада главе государства. Юрий Алексеевич рассказал, что в самолете его тщательно осмотрели, заглянули чуть ли не в каждый шов и складки шинели. И признался, что сильно испугался, как бы не упасть при такой торжественной обстановке, наступив на свой шнурок…
Интересно было узнать многие вещи из его уст. Поэтому я спросил: «Какое было первое впечатление после приземления?». Он с юмором начал рассказывать, что первыми встретил женщину с девочкой, напуганных его появлением в таком облачении. Эта были жена лесника Анна Акимовна Тохтарова и ее внучка Рита. «По инструкции надо было сразу позвонить. Я спросил у нее, где правление колхоза, вокруг никого не было. Пока с ними говорил, откуда-то собралась толпа. Им объясняю, что я - Гагарин, надо срочно позвонить. Смотрят подозрительно, с недоверием, и кто-то возразил: «Ну да! Только что по радио передали, что Гагарин над Африкой летит».
Дело в том, что перед этими событиями сбили самолет американского разведчика над Уралом. Поэтому они к Гагарину в странном скафандре отнеслись с большим подозрением. «Некоторые механизаторы, - продолжил Юрий Алексеевич, - в руках держали увесистые ключи. Подумал, как бы не побили. Обстановку разрядили спасатели-поисковики, прилетевшие на вертолете. Они забрали меня».
Поскольку остальные участники нашего застолья молчали, а мне было интересно узнать побольше, я задал ему еще вопрос: «Объездили весь мир. Что наиболее интересное запомнилось?». «В Африке меня повезли в какое-то дикое племя. Представили вождю. Вот, мол, он летал очень высоко, в космосе. Вождь сидел рядом с высоким деревом и, указывая на меня, выразил сомнение: "Неужели он летал выше того дерева?"».
Продолжая беседу, Юрий Алексеевич поделился, что иногда попадал в неловкое положение: «Очень большое неудобство испытал на приеме у королевы Великобритании. На столе столько вилок, ложек, ножей и тарелок, а как и когда ими пользоваться - неизвестно. Заметив мою растерянность, королева сказала: "Не смущайтесь. Я тоже не всегда могу с ними разобраться"».
Мне запомнилось его впечатление о приеме в Кремле. В честь полета человека в космос был большой банкет. «Хрущев был в большом восторге и хорошо выпил на радостях, - говорил Гагарин, - обнимая меня и целуя, ругался матом, громко кричал: "Юра! Мы этим… американцам еще покажем!"».
С Гагариным разговоры в этот вечер были на разные темы, в том числе рассказывали анекдоты. Завершилась наша вечеринка очень поздно. Вино в рюмке Юрия Алексеевича осталось почти нетронутым. Несмотря на это, было видно, что Гагарин был доволен вечером. Когда расходились, сказал: «Было очень приятно, как в прежние годы с товарищами, так запросто посидеть, побалагурить. Давненько не было у меня такого общения. Я уже соскучился по таким посиделкам!». Когда он это говорил, многих уже в комнате не было. Мы шли к выходу. Получилось так, что он это говорил мне.
После застолья Гагарин сам сел за руль, взяв с собой нашего фотографа. Это был Сидорин, очень тучный человек - килограммов 120, если не больше. Жил он по пути в Звездный городок.
Утром мы над Сидориным подшучивали, узнав, что колесо в пути спустило и космонавту № 1 пришлось заниматься заменой, так как у нашего фотографа была повреждена рука. Хорошо, что это было поздней ночью, иначе собрались бы зеваки посмотреть, как Гагарин меняет колесо своей машины.
У Сидорина была фотография модели космического летательного аппарата на фоне лунного ночного неба. Когда он попросил автограф у Гагарина, возможно, под впечатлением вышеописанного события, тот сделал шутливую надпись: «Когда прилунишься, не забудь об уменьшении веса». Это фото с автографом Гагарина долго висело на входе нашей кафедры.
Асхат БИЛАЛОВ