О том, что квартал по соседству с парком Якутова будут сносить, говорили давно. А в ноябре утвердили проект комплексного развития территории. Мы решили посетить этот уголок раньше строительной техники. И, конечно, забрели в самые неожиданные места…
Мартовское солнце уже прожгло снег между домом № 48 по улице Запотоцкого и заваливающимся забором соседнего - вот-вот из жухлой травы взметнутся зеленые иглы. А во дворе размеренно вышагивает полковник в отставке Ракиб Адиятович Хизбуллин. Несмотря на 88 лет, выправки он не потерял.
- Мы въехали в эту пятиэтажку сразу после застройки в 1968 году, и, надо сказать, с того времени немногое изменилось. Но я очень этому рад. Окончил Кемеровское военное училище связи, потом университет, служил в мотострелковых войсках. Люди меня слушали, умел все разъяснить. Служил я долго, - говорит он.
Мы оставляем его в задумчивости и спускаемся по лесенке вниз, в частный сектор, на улицу Деповскую. На потемневших от времени домах до сих пор сохранились номерные знаки столетней давности. Впрочем, не все выглядят дряхлыми развалюхами - здесь, например, вставлено пластиковое окно, за которым мир обозревает игрушечный динозавр. Из калитки выскакивает женщина, прижимая к груди увесистый баул, отмахивается, не желая разговаривать, - спешит на работу. К слову, пока мы бродили по району, она пробегала мимо еще несколько раз. Может, у нее работа такая, утаптывать дорожки? Или просто весна…
Дом сложен из кирпичей с пометкой «У.Т.З.» - товарный знак местной тюрьмы, где выпуск кирпичей был одним из самых доходных видов работ. Вспомнился сразу репортаж из закромов коллекционера старинных строительных материалов. Каких только экспонатов у него не было! А знаете ли вы, что не только каждый уфимский особняк и доходный дом имеет свое неповторимое лицо, но и каждый кирпич обладает, так сказать, фамилией и может немало рассказать о жизни нашего города?
Лениво взлаивает собака, трелями разливаются синицы - широкая улица мало чем отличается от деревенской. А ведь заканчивается она на одной из центральных, на Карла Маркса. Видно, как на другой стороне, на детской площадке в парке, кипит ребячья жизнь. Кстати, начало свое, как и название, она взяла от депо железной дороги - улочка, прерываясь, тянется до самых путей, и здесь наверняка живут старожилы - сотрудники РЖД. Одну из них мы и повстречали.
Нина Быковская до 18 лет не видела ни рельс, ни поездов: приехала из маленького поселка в оренбургских степях, да и поступать хотела в медицинский. Увы, экзамены провалила, а дальше что делать? Даже паспорта нет. Родственники помогли с жильем и устроили в железнодорожное училище, где обучались будущие машинисты и помощники станции. Так и связала жизнь с железной дорогой. Начинала стрелочницей в Златоусте на маленькой станции, что считалась среди руководства «кузницей кадров» - сюда отправляли новичков набраться опыта.
- Это было второе самостоятельное дежурство, а в ночь тяжело, спать очень хочется. Вот я и отключилась к утру. Глаза открываю и понимаю, что во сне на пульте управления натворила неизвестно что. Пути перекрыла - а там уже поезд идет, тяжелый, груженый, и машинист по связи кричит: «Открывай!». Я его прошу - «Миленький, тормози!», там уже электричка подъехала, невозможно товарняк пропустить. Страшно! Еле успел остановиться, - вспоминает Нина. К счастью, обошлось без трагедии, но и через десятки лет история вспоминается.
Потом набралась опыта, прошла обучение и стала работать инженером-проектировщиком, перевелась в технический отдел. Как раз началась работа над расчисткой полосы отчуждения вдоль путей: надо было определить, какие из жилых домов заходят за границу, определенную законодательством. Целыми днями приходилось корпеть над планами аэрофотосъемки, отмечая, какие именно строения зашли за границу охранной зоны. Изучила каждый метр немаленького участка - от Симской до Абдуллино, да еще и ответвления на Белорецк и Кумертау. Будто своими ногами прошла.
Мы оставляем нашу собеседницу и идем, разглядывая окрестности.
Какие здесь красивые дома! Чего стоит одна резьба на потемневших фронтонах двухэтажного дома 29 по Деповской, полускрытого огромными елями. Самобытность зодчества, которую проявили мастера-строители, действительно впечатляет. Узорами украшены не только наличники и карнизы, но и доски, закрывающие торцы бревен. И стоит, не покосившись, хоть и некрашеный, не обласканный статусом и ремонтом, а ведь ему никак не меньше 100 лет. Явно жилой - мы заглядываем во двор и даже стучимся в двери, но никто не спешит открывать.
Поворачиваем на улицу 9-го января. Здесь тоже ни души. Внимание притягивает странное дерево с необычной кроной - то ли шелковица, то ли ранетка, тщательно объеденная птицами. Дома вокруг по большей части заброшенные, с заколоченными окнами, но на мокром снегу видны отпечатки обуви, а во дворе сушатся простыни. Ау, есть кто живой? … тишина. Зато в соседнем дворе надрывается лаем собака, гремит цепью, безуспешно привлекая внимание хозяев.
Жители этой улицы здесь явно не стремились к уединенности, предпочитая экономию - один дом лепится к другому, глядь, и у того вырос пристрой с сенями, которые тоже скоро превращаются в жилье. А вот «расселся» широкий купеческий дом с каменным подвалом - в таких раньше делали просторные погреба и жилье для прислуги. Год постройки - 1900, и стоит, крепкий, нарядный, хоть и покинутый хозяевами. Массив снега на крыше съехал на сторону, словно малахай на один глаз старика, задремавшего на солнцепеке. Давно не чищенный въезд надежно запер ворота. Скоро подступит городская суета и сметет тишину: дряхлая история уступит место напористым новостройкам.
Вышли на бульвар Ибрагимова и обнаружили, что этот участок дороги на пешеходов как-то не рассчитан. Дома вдоль дороги готовятся под снос, жители съехали, даже тропинки нет, а до той, что между полосами движения, - три метра глубокого снега. Пришлось идти по обочине. На перекрестке с Запотоцкого увидели замечательную картину: сухонькая старушка волокла три здоровенные ветки дерева по еле различимой тропинке. Я, конечно, помчалась на подмогу, дотащила груз до мусорных баков. Уж очень деятельной оказалась тетушка Факия, да и хлопот, как выяснилось, у нее полно. С одной заботой мы познакомились через пару минут.
- Ветка вся растрескалась, скоро упадет, главное, чтобы не на прохожих, - кричит с крыши сарая ее соседка Тамара и пилит довольно толстый стволик. Деятельная дама, раскрасневшись, балансирует на краю не слишком надежного строения, бодро орудуя ножовкой, причем короткое орудие примотано изолентой к палке. Ветка вздыхала, кренилась и понемногу сдавала позиции, заваливаясь в сторону сарая. В общем, картина примечательная!
- Надо допилить, немного осталось, - заверила Тамара. - Никто этого не сделает, мы же частники. А дом у нас хороший, 1905 года, больше ста лет стоит и еще столько же продержится. Нас не снесут!
Спускаться и разговаривать она отказалась наотрез, а Факия-апа поделилась-таки волнующей проблемой.
- У меня-то все хорошо, но вы уж напишите, что у нас тут ходить негде, - попросила она. - Хотели, наверное, газоны сделать, цветов насадить, да и все тротуары поубирали. А теперь ни травы, ни дорожек. Ребятишки идут из школы прямо по проезжей части, а здесь видите, как узко? Две машины не разъедутся. Пусть уж сделают тротуар, пока до беды не дошло.
В наличии проблемы мы убедились сразу же - идти можно либо вплотную к домам, по сугробам, либо по дороге. Мы прошли по ручьям до поворота на второй отрезок Деповской и... повернули с маршрута. Уж очень призывно синело небо над крышами, предвещая яркие впечатления. И они не заставили себя ждать.
Мимо приземистых зданий инфекционной больницы (явно 1900-х годов) вышли на улицу Лагерную. Кстати, к тюремному заключению она не имеет никакого отношения. В середине XIX века здесь была большая площадь, одно из мест расположения летних лагерей уфимского гарнизона, мест сбора новобранцев перед отправкой к месту назначения. А во времена Первой мировой находился временный сборный пункт и казармы для рекрутов.
Сейчас от улочки остались только два коротких отрезка, застроенных частными домами. Но что же поманило нас сюда? Вот она, приоткрытая калитка, за которой мужчина споро штукатурит покрытие под навесом, - и открывается феерический вид. Мы, конечно же, попросили сфотографировать эту красоту: ослепительно-синее, пульсирующее от солнечных лучей небо на полгоризонта. В мареве проглядывают новостройки Затона, вьется извилистая Белая, перекликаясь с прихотливым узором железнодорожных путей. И весь этот пестрый склон, застроенный домами и хибарками, виден как на ладони.
Хозяин немногословен и явно не рад своей спонтанной щедрости, так что мы, повосхищавшись, прощаемся, слыша, как гремит за спиной засов калитки. Уходим, унося с собой восторг этого весеннего простора, который еще сохранился в самых странных уголках нашей столицы.
Юлия ПАХОМОВА
Фото Риты ИШНИЯЗОВОЙ.
Мартовское солнце уже прожгло снег между домом № 48 по улице Запотоцкого и заваливающимся забором соседнего - вот-вот из жухлой травы взметнутся зеленые иглы. А во дворе размеренно вышагивает полковник в отставке Ракиб Адиятович Хизбуллин. Несмотря на 88 лет, выправки он не потерял.
- Мы въехали в эту пятиэтажку сразу после застройки в 1968 году, и, надо сказать, с того времени немногое изменилось. Но я очень этому рад. Окончил Кемеровское военное училище связи, потом университет, служил в мотострелковых войсках. Люди меня слушали, умел все разъяснить. Служил я долго, - говорит он.
Мы оставляем его в задумчивости и спускаемся по лесенке вниз, в частный сектор, на улицу Деповскую. На потемневших от времени домах до сих пор сохранились номерные знаки столетней давности. Впрочем, не все выглядят дряхлыми развалюхами - здесь, например, вставлено пластиковое окно, за которым мир обозревает игрушечный динозавр. Из калитки выскакивает женщина, прижимая к груди увесистый баул, отмахивается, не желая разговаривать, - спешит на работу. К слову, пока мы бродили по району, она пробегала мимо еще несколько раз. Может, у нее работа такая, утаптывать дорожки? Или просто весна…
Дом сложен из кирпичей с пометкой «У.Т.З.» - товарный знак местной тюрьмы, где выпуск кирпичей был одним из самых доходных видов работ. Вспомнился сразу репортаж из закромов коллекционера старинных строительных материалов. Каких только экспонатов у него не было! А знаете ли вы, что не только каждый уфимский особняк и доходный дом имеет свое неповторимое лицо, но и каждый кирпич обладает, так сказать, фамилией и может немало рассказать о жизни нашего города?
Лениво взлаивает собака, трелями разливаются синицы - широкая улица мало чем отличается от деревенской. А ведь заканчивается она на одной из центральных, на Карла Маркса. Видно, как на другой стороне, на детской площадке в парке, кипит ребячья жизнь. Кстати, начало свое, как и название, она взяла от депо железной дороги - улочка, прерываясь, тянется до самых путей, и здесь наверняка живут старожилы - сотрудники РЖД. Одну из них мы и повстречали.
Нина Быковская до 18 лет не видела ни рельс, ни поездов: приехала из маленького поселка в оренбургских степях, да и поступать хотела в медицинский. Увы, экзамены провалила, а дальше что делать? Даже паспорта нет. Родственники помогли с жильем и устроили в железнодорожное училище, где обучались будущие машинисты и помощники станции. Так и связала жизнь с железной дорогой. Начинала стрелочницей в Златоусте на маленькой станции, что считалась среди руководства «кузницей кадров» - сюда отправляли новичков набраться опыта.
- Это было второе самостоятельное дежурство, а в ночь тяжело, спать очень хочется. Вот я и отключилась к утру. Глаза открываю и понимаю, что во сне на пульте управления натворила неизвестно что. Пути перекрыла - а там уже поезд идет, тяжелый, груженый, и машинист по связи кричит: «Открывай!». Я его прошу - «Миленький, тормози!», там уже электричка подъехала, невозможно товарняк пропустить. Страшно! Еле успел остановиться, - вспоминает Нина. К счастью, обошлось без трагедии, но и через десятки лет история вспоминается.
Потом набралась опыта, прошла обучение и стала работать инженером-проектировщиком, перевелась в технический отдел. Как раз началась работа над расчисткой полосы отчуждения вдоль путей: надо было определить, какие из жилых домов заходят за границу, определенную законодательством. Целыми днями приходилось корпеть над планами аэрофотосъемки, отмечая, какие именно строения зашли за границу охранной зоны. Изучила каждый метр немаленького участка - от Симской до Абдуллино, да еще и ответвления на Белорецк и Кумертау. Будто своими ногами прошла.
Мы оставляем нашу собеседницу и идем, разглядывая окрестности.
Какие здесь красивые дома! Чего стоит одна резьба на потемневших фронтонах двухэтажного дома 29 по Деповской, полускрытого огромными елями. Самобытность зодчества, которую проявили мастера-строители, действительно впечатляет. Узорами украшены не только наличники и карнизы, но и доски, закрывающие торцы бревен. И стоит, не покосившись, хоть и некрашеный, не обласканный статусом и ремонтом, а ведь ему никак не меньше 100 лет. Явно жилой - мы заглядываем во двор и даже стучимся в двери, но никто не спешит открывать.
Поворачиваем на улицу 9-го января. Здесь тоже ни души. Внимание притягивает странное дерево с необычной кроной - то ли шелковица, то ли ранетка, тщательно объеденная птицами. Дома вокруг по большей части заброшенные, с заколоченными окнами, но на мокром снегу видны отпечатки обуви, а во дворе сушатся простыни. Ау, есть кто живой? … тишина. Зато в соседнем дворе надрывается лаем собака, гремит цепью, безуспешно привлекая внимание хозяев.
Жители этой улицы здесь явно не стремились к уединенности, предпочитая экономию - один дом лепится к другому, глядь, и у того вырос пристрой с сенями, которые тоже скоро превращаются в жилье. А вот «расселся» широкий купеческий дом с каменным подвалом - в таких раньше делали просторные погреба и жилье для прислуги. Год постройки - 1900, и стоит, крепкий, нарядный, хоть и покинутый хозяевами. Массив снега на крыше съехал на сторону, словно малахай на один глаз старика, задремавшего на солнцепеке. Давно не чищенный въезд надежно запер ворота. Скоро подступит городская суета и сметет тишину: дряхлая история уступит место напористым новостройкам.
Вышли на бульвар Ибрагимова и обнаружили, что этот участок дороги на пешеходов как-то не рассчитан. Дома вдоль дороги готовятся под снос, жители съехали, даже тропинки нет, а до той, что между полосами движения, - три метра глубокого снега. Пришлось идти по обочине. На перекрестке с Запотоцкого увидели замечательную картину: сухонькая старушка волокла три здоровенные ветки дерева по еле различимой тропинке. Я, конечно, помчалась на подмогу, дотащила груз до мусорных баков. Уж очень деятельной оказалась тетушка Факия, да и хлопот, как выяснилось, у нее полно. С одной заботой мы познакомились через пару минут.
- Ветка вся растрескалась, скоро упадет, главное, чтобы не на прохожих, - кричит с крыши сарая ее соседка Тамара и пилит довольно толстый стволик. Деятельная дама, раскрасневшись, балансирует на краю не слишком надежного строения, бодро орудуя ножовкой, причем короткое орудие примотано изолентой к палке. Ветка вздыхала, кренилась и понемногу сдавала позиции, заваливаясь в сторону сарая. В общем, картина примечательная!
- Надо допилить, немного осталось, - заверила Тамара. - Никто этого не сделает, мы же частники. А дом у нас хороший, 1905 года, больше ста лет стоит и еще столько же продержится. Нас не снесут!
Спускаться и разговаривать она отказалась наотрез, а Факия-апа поделилась-таки волнующей проблемой.
- У меня-то все хорошо, но вы уж напишите, что у нас тут ходить негде, - попросила она. - Хотели, наверное, газоны сделать, цветов насадить, да и все тротуары поубирали. А теперь ни травы, ни дорожек. Ребятишки идут из школы прямо по проезжей части, а здесь видите, как узко? Две машины не разъедутся. Пусть уж сделают тротуар, пока до беды не дошло.
В наличии проблемы мы убедились сразу же - идти можно либо вплотную к домам, по сугробам, либо по дороге. Мы прошли по ручьям до поворота на второй отрезок Деповской и... повернули с маршрута. Уж очень призывно синело небо над крышами, предвещая яркие впечатления. И они не заставили себя ждать.
Мимо приземистых зданий инфекционной больницы (явно 1900-х годов) вышли на улицу Лагерную. Кстати, к тюремному заключению она не имеет никакого отношения. В середине XIX века здесь была большая площадь, одно из мест расположения летних лагерей уфимского гарнизона, мест сбора новобранцев перед отправкой к месту назначения. А во времена Первой мировой находился временный сборный пункт и казармы для рекрутов.
Сейчас от улочки остались только два коротких отрезка, застроенных частными домами. Но что же поманило нас сюда? Вот она, приоткрытая калитка, за которой мужчина споро штукатурит покрытие под навесом, - и открывается феерический вид. Мы, конечно же, попросили сфотографировать эту красоту: ослепительно-синее, пульсирующее от солнечных лучей небо на полгоризонта. В мареве проглядывают новостройки Затона, вьется извилистая Белая, перекликаясь с прихотливым узором железнодорожных путей. И весь этот пестрый склон, застроенный домами и хибарками, виден как на ладони.
Хозяин немногословен и явно не рад своей спонтанной щедрости, так что мы, повосхищавшись, прощаемся, слыша, как гремит за спиной засов калитки. Уходим, унося с собой восторг этого весеннего простора, который еще сохранился в самых странных уголках нашей столицы.
Юлия ПАХОМОВА
Фото Риты ИШНИЯЗОВОЙ.