(Окончание. Начало в мартовском номере)
В прошлом очерке мы описали бедственное состояние здравоохранения Уфы на рубеже XIX и XX столетий. Главную роль в попытке исправить ситуацию играли городская дума и губернское земство. Не имея сколько-нибудь серьезных финансовых возможностей, эти две общественные организации сумели не только создать, но и воплотить продуманную долговременную программу. В итоге земство и городские власти добились ощутимых успехов именно в тех областях охраны здоровья, которые были наиболее востребованы в Башкирии.
Доктор И.К. Лукьянов, изучавший глазные болезни в Поволжье и Приуралье в начале XX в., отметил, что башкиры, мари и чуваши «своей заболеваемостью трахомой превышают все остальные народы СССР и, конечно, Западной Европы». Причины подобного распространения болезни глаз среди нерусского населения нашего региона Лукьянов видел в социально-экономическом неравенстве наций. Нерусские народы имели ограниченный доступ к медицине, даже по сравнению с русским крестьянством. При этом автор считал, что распространение глазных заболеваний определенным образом обусловлено своеобразным анатомическим строением. Обладатели так называемого «монголизма глаз», по утверждению Лукьянова, более подвержены заболеваниям самого различного происхождения.
Вместе с тем уфимские власти далеко не сразу смогли добиться учреждения лечебницы. Только со второй попытки, а именно 29 ноября 1900 г. Уфимская городская управа приняла решение открыть ее. Основную массу средств на открытие больницы было решено выделить из городской казны - 1710 рублей. Чуть меньше половины необходимой суммы собралось за счет частных пожертвований.
Первым врачом и директором глазной лечебницы был назначен Арсений Александрович Бельский. Он родился в 1875 году в Твери в семье мелкого служащего. Получить должность директора клиники в 25 лет, даже по нынешним временам, удается далеко не всем даже выпускникам Московского университета. Справедливости ради следует отметить, что до Уфы Бельский отработал три года ординатором московской глазной клиники. Будучи в Уфе, Арсений Александрович отдавал себя не только ежедневным операциям. За этот период им было сделано несколько докладов на научных заседаниях Общества глазных врачей в Москве. В летнее время работал в выездных отрядах по оказанию офтальмологической помощи сельскому населению. По количеству проведенных операций никто из преемников А. А. Бельского не сумел выполнить больше, чем он. Тем не менее 3 октября 1903 г. А. А. Бельский был «арестован и административным порядком выслан из гор. Уфы». Причиной внезапного выселения стало «знакомство с ссыльными и помощь революционным организациям». После нескольких лет скитаний по местам ссылки поселился в Крыму. Здесь он стал профессором и получил клинику. Его научные исследования были связаны с применением физических методов лечения при различных глазных заболеваниях. Этой теме была посвящена его докторская диссертация, которую он защитил в 1936 г. Им была выпущена экспериментальная работа о различных способах введения в ткани глаз иод-ионов, а также работа «Ионтофорез в офтальмологии». С деятельности А. А. Бельского началось формирование стационарной офтальмологической помощи в Уфимской губернии.
Еще большую известность своими научными трудами в области офтальмологии получил наш земляк Виктор Петрович Одинцов. Он родился 11 октября 1876 г. в Уфе. После окончания мужской гимназии в 1895 г. поступил на медицинское отделение естественного факультета Московского университета. За активное участие в студенческих волнениях его в 1897 г. исключили из вуза без права дальнейшего поступления в России. Он был сослан в Уфу под надзор полиции. В течение последующих трех лет Виктор Петрович работал статистиком в земской управе. Однако вскоре по ходатайству отца, купца первой гильдии получил разрешение на выезд в Германию и в 1901 году стал студентом Мюнхенского университета. По возвращении в Россию начал работать земским врачом в Уфимской губернии. После подтверждения немецкого диплома в декабре 1906 года был принят в штат клиники глазных болезней Московского медицинского института на должность сверхштатного ординатора. В 1916 г. на базе Глазной клиники Московского университета защитил диссертацию по теме «К вопросу о новейших теориях симпатического воспаления глаз» на получение степени доктора медицины. 25 октября 1917 г. В.П. Одинцов был принят в число приват-доцентов кафедры Московского университета. В 1918-м он стал директором Глазной клиники 1-го Московского медицинского института, а также заведующим кафедрой при институте.
В мае 1925 г. В.П. Одинцов был приглашен первым наркомом здравоохранения Башкирской Республики Г.Г. Куватовым на должность директора Уфимской глазной лечебницы. Эпидемия трахомы, распространившаяся в Башкирии, обусловила принятие чрезвычайных мер. Одинцов без колебаний принял предложение. Он добился открытия Трахоматозного института, который стал центром координирования противотрахомных мероприятий. Он организовал специальные курсы для фельдшеров и медсестер. Организаторские способности и близкая дружба с Г.Г. Куватовым и Н.А. Семашко позволили ему оснастить вновь созданное учреждение немецким оборудованием. В своих воспоминаниях выдающийся башкирский офтальмолог Г.Х. Кудояров отметил, что «по оборудованию Башкирский трахоматозный институт уступал только московским и ленинградским клиникам».
Именно В.П. Одинцов сумел увидеть в молодом, только делавшем первые шаги в профессии, враче Г.Х. Кудоярове перспективного практика и способного ученого. По воспоминаниям Г.Х. Кудоярова, профессор В.П. Одинцов обратился к нему: «...в Башкирии, на Вашей родине, очень распространено социально-бытовое заболевание трахома, поэтому я очень рекомендую Вам посвятить себя глазным болезням. Согласны?» Я ответил: "Согласен"».
Под руководством В.П. Одинцова успешно разрабатывали проблемы этиологии, патогенеза и лечения глаукомы, хирургического лечения отслоек сетчатки и т. д. Он стал организатором и ответственным редактором «Русского офтальмологического журнала» (1922-1931 гг.), председателем Общества глазных врачей в Москве. В дань его памяти и по случаю юбилея в 2016 г. была учреждена медаль его имени, которая является единственной в России и присуждается за значимые достижения в офтальмологии.
Истории развития офтальмологии в Башкирии посвящено большое число исследований, и главная роль в разработке этой темы принадлежит Юлии Шагимурдановне Галимовой.
Вместе с тем одно из выдающихся открытий в медицине XX в. было сделано уфимским врачом, о существовании которого мы узнали только благодаря научным изысканиям студентки 4-го курса института истории и государственного управления Уфимского университета науки и технологий - Дарьи Алексеевны Щебетовской.
В данный момент молодая исследовательница готовит к печати монографию, посвященную истории уфимской организации Красного Креста. В ходе многолетней работы над книгой, в которой использованы фонды 7 российских и 3 зарубежных архивов, ей удалось вернуть к жизни имя одного уфимского врача, ставшего основоположником авторской методики в медицине. Речь идет об Александре Эдуардовиче Рауэре, имя которого ничего не говорит подавляющему числу уфимцев. Вместе с тем сегодня методика носит его имя, а оно известно во всем мире.
Александр Эдуардович родился 15 марта 1871 г. в семье, которая вполне была интернациональной, что довольно типично для среды российской интеллигенции второй половины XX в. Его прадед происходил из Эльзаса-Лотарингии, отец родился в Варшаве и служил полковником в Туркестане, а мать была русской, родившейся в Усть-Каменогорске. После окончания мужской гимназии в Верном (ныне Алма-Ата) в 1892 г., Рауэр продолжил свое образование и 7 октября 1897 г. окончил Томский университет. В 1911 г. защитил диссертацию в военно-медицинской академии на степень доктора медицины. Став профессиональным абдоминальным хирургом, был избран по конкурсу главным хирургом в Уфимскую губернскую больницу.
Этот период в его жизни продолжался до 1919 г. В 1911-м местное земство финансировало его командировку за рубеж «с целью усовершенствования в хирургических клиниках Вены, Берлина и Парижа». Он не только учился, но и работал, в основном в Вене.
В том же 1911 г. Александр Эдуардович стал старшим врачом Уфимской Александринской общины сестёр милосердия. Для самой общины это событие стало переломным моментом. Несмотря на открытие в 1909 г. фельдшерско-акушерской школы, профессиональный уровень в Общине оставался невысоким - не более 30% сестёр и испытуемых получили системную профессиональную подготовку. К 1912 году Рауэр переменил свою профессиональную ориентацию и из абдоминиста переквалифицировался в челюстно-лицевого хирурга. Любопытно, что этот поворот был обусловлен семейной историей Александра Эдуардовича. Его брат после неудачной операции на челюсти потерял прежний облик и сильно по этому поводу переживал. Будущий челюстно-лицевой хирург не мог предполагать, что в его таланте будут нуждаться сотни тысяч обезображенных войной солдат. К 1914 г. Рауэр уже имел богатейшую клиническую практику восстановительной хирургии на черепе и конечностях. С приходом в Общину Рауэра дело системного медико-социального образования сестёр было поставлено «на постоянные рельсы». К 1913 г. 90% сестёр и испытуемых в той или иной степени имели профессиональное медицинское образование.
С началом Первой мировой войны Рауэр по собственному желанию занял должность начальника и старшего хирурга Уфимского-Приамурского хирургического подвижного лазарета. Там же, на фронте он знакомится с младшим врачом Крестовоздвиженского госпиталя Н.М. Михельсоном. Эта встреча предопределила создание в СССР Института восстановительной челюстно-лицевой хирургии. Кардинальные изменения претерпевают и политические воззрения Рауэра. До войны он открыто занимал позиции либерального народничества. По этой причине после октября 1917 г. вступил в ряды народной армии КОМУЧа, воюющей с большевиками. Однако вскоре Рауэр разочаровался в либеральных ценностях, что привело к добровольному переходу на сторону Красной армии. Оказавшись в Москве, Рауэр встал во главе новообразованного челюстно-лицевого отделения Лечебно-протезного института и оставался на этой должности до своей смерти в 1948 г. Его заместителем и соавтором ряда основных научных работ стал Михельсон (после смерти Александра Эдуардовича он возглавил отделение). А постоянной сестрой-ассистенткой с 1917 г. была уфимская сестра милосердия и его супруга - Мария Черкасова.
В Москве Александр Эдуардович не забывал своих уфимских друзей - регулярно приезжая для очных консультаций и принимая пациентов сверх квоты. Вместе с московскими специалистами, на клинических материалах Первой мировой войны Рауэром была разработана уникальная методика восстановления (а не протезирования или замещения) повреждённых травмами или инфекциями тканей. Французские техники (передовые на тот момент) не удовлетворяли его научным воззрениям, так как не возвращали человека для полноценной жизни, а только «поправляли» внешние дефекты, немецкие же техники пересадки «кожного лоскута на ножке», хотя и были передовыми, но не могли применяться массово и в условиях полевого госпиталя.
Рауэр предложил наиболее передовую методику восстановления поврежденного лица. Она показала свою эффективность уже в годы Великой Отечественной войны.
Говоря о значении Уфы в становлении Рауэра, необходимо отметить, что именно у нас в этом молодом враче разглядели будущее светило медицины. Именно здесь он получил всестороннюю моральную и финансовую поддержку своим профессиональным устремлениям. Пожалуй, можно найти что-то общее в профессиональных судьбах Шаляпина и Рауэра. Несмотря на то, что они родились не в Уфе, однако наш город немало способствовал их «рождению» как выдающихся профессионалов, оставивших заметный след в истории не только страны, но и всего мира.
Булат АЗНАБАЕВ
В прошлом очерке мы описали бедственное состояние здравоохранения Уфы на рубеже XIX и XX столетий. Главную роль в попытке исправить ситуацию играли городская дума и губернское земство. Не имея сколько-нибудь серьезных финансовых возможностей, эти две общественные организации сумели не только создать, но и воплотить продуманную долговременную программу. В итоге земство и городские власти добились ощутимых успехов именно в тех областях охраны здоровья, которые были наиболее востребованы в Башкирии.
Доктор И.К. Лукьянов, изучавший глазные болезни в Поволжье и Приуралье в начале XX в., отметил, что башкиры, мари и чуваши «своей заболеваемостью трахомой превышают все остальные народы СССР и, конечно, Западной Европы». Причины подобного распространения болезни глаз среди нерусского населения нашего региона Лукьянов видел в социально-экономическом неравенстве наций. Нерусские народы имели ограниченный доступ к медицине, даже по сравнению с русским крестьянством. При этом автор считал, что распространение глазных заболеваний определенным образом обусловлено своеобразным анатомическим строением. Обладатели так называемого «монголизма глаз», по утверждению Лукьянова, более подвержены заболеваниям самого различного происхождения.
Вместе с тем уфимские власти далеко не сразу смогли добиться учреждения лечебницы. Только со второй попытки, а именно 29 ноября 1900 г. Уфимская городская управа приняла решение открыть ее. Основную массу средств на открытие больницы было решено выделить из городской казны - 1710 рублей. Чуть меньше половины необходимой суммы собралось за счет частных пожертвований.
Первым врачом и директором глазной лечебницы был назначен Арсений Александрович Бельский. Он родился в 1875 году в Твери в семье мелкого служащего. Получить должность директора клиники в 25 лет, даже по нынешним временам, удается далеко не всем даже выпускникам Московского университета. Справедливости ради следует отметить, что до Уфы Бельский отработал три года ординатором московской глазной клиники. Будучи в Уфе, Арсений Александрович отдавал себя не только ежедневным операциям. За этот период им было сделано несколько докладов на научных заседаниях Общества глазных врачей в Москве. В летнее время работал в выездных отрядах по оказанию офтальмологической помощи сельскому населению. По количеству проведенных операций никто из преемников А. А. Бельского не сумел выполнить больше, чем он. Тем не менее 3 октября 1903 г. А. А. Бельский был «арестован и административным порядком выслан из гор. Уфы». Причиной внезапного выселения стало «знакомство с ссыльными и помощь революционным организациям». После нескольких лет скитаний по местам ссылки поселился в Крыму. Здесь он стал профессором и получил клинику. Его научные исследования были связаны с применением физических методов лечения при различных глазных заболеваниях. Этой теме была посвящена его докторская диссертация, которую он защитил в 1936 г. Им была выпущена экспериментальная работа о различных способах введения в ткани глаз иод-ионов, а также работа «Ионтофорез в офтальмологии». С деятельности А. А. Бельского началось формирование стационарной офтальмологической помощи в Уфимской губернии.
Еще большую известность своими научными трудами в области офтальмологии получил наш земляк Виктор Петрович Одинцов. Он родился 11 октября 1876 г. в Уфе. После окончания мужской гимназии в 1895 г. поступил на медицинское отделение естественного факультета Московского университета. За активное участие в студенческих волнениях его в 1897 г. исключили из вуза без права дальнейшего поступления в России. Он был сослан в Уфу под надзор полиции. В течение последующих трех лет Виктор Петрович работал статистиком в земской управе. Однако вскоре по ходатайству отца, купца первой гильдии получил разрешение на выезд в Германию и в 1901 году стал студентом Мюнхенского университета. По возвращении в Россию начал работать земским врачом в Уфимской губернии. После подтверждения немецкого диплома в декабре 1906 года был принят в штат клиники глазных болезней Московского медицинского института на должность сверхштатного ординатора. В 1916 г. на базе Глазной клиники Московского университета защитил диссертацию по теме «К вопросу о новейших теориях симпатического воспаления глаз» на получение степени доктора медицины. 25 октября 1917 г. В.П. Одинцов был принят в число приват-доцентов кафедры Московского университета. В 1918-м он стал директором Глазной клиники 1-го Московского медицинского института, а также заведующим кафедрой при институте.
В мае 1925 г. В.П. Одинцов был приглашен первым наркомом здравоохранения Башкирской Республики Г.Г. Куватовым на должность директора Уфимской глазной лечебницы. Эпидемия трахомы, распространившаяся в Башкирии, обусловила принятие чрезвычайных мер. Одинцов без колебаний принял предложение. Он добился открытия Трахоматозного института, который стал центром координирования противотрахомных мероприятий. Он организовал специальные курсы для фельдшеров и медсестер. Организаторские способности и близкая дружба с Г.Г. Куватовым и Н.А. Семашко позволили ему оснастить вновь созданное учреждение немецким оборудованием. В своих воспоминаниях выдающийся башкирский офтальмолог Г.Х. Кудояров отметил, что «по оборудованию Башкирский трахоматозный институт уступал только московским и ленинградским клиникам».
Именно В.П. Одинцов сумел увидеть в молодом, только делавшем первые шаги в профессии, враче Г.Х. Кудоярове перспективного практика и способного ученого. По воспоминаниям Г.Х. Кудоярова, профессор В.П. Одинцов обратился к нему: «...в Башкирии, на Вашей родине, очень распространено социально-бытовое заболевание трахома, поэтому я очень рекомендую Вам посвятить себя глазным болезням. Согласны?» Я ответил: "Согласен"».
Под руководством В.П. Одинцова успешно разрабатывали проблемы этиологии, патогенеза и лечения глаукомы, хирургического лечения отслоек сетчатки и т. д. Он стал организатором и ответственным редактором «Русского офтальмологического журнала» (1922-1931 гг.), председателем Общества глазных врачей в Москве. В дань его памяти и по случаю юбилея в 2016 г. была учреждена медаль его имени, которая является единственной в России и присуждается за значимые достижения в офтальмологии.
Истории развития офтальмологии в Башкирии посвящено большое число исследований, и главная роль в разработке этой темы принадлежит Юлии Шагимурдановне Галимовой.
Вместе с тем одно из выдающихся открытий в медицине XX в. было сделано уфимским врачом, о существовании которого мы узнали только благодаря научным изысканиям студентки 4-го курса института истории и государственного управления Уфимского университета науки и технологий - Дарьи Алексеевны Щебетовской.
В данный момент молодая исследовательница готовит к печати монографию, посвященную истории уфимской организации Красного Креста. В ходе многолетней работы над книгой, в которой использованы фонды 7 российских и 3 зарубежных архивов, ей удалось вернуть к жизни имя одного уфимского врача, ставшего основоположником авторской методики в медицине. Речь идет об Александре Эдуардовиче Рауэре, имя которого ничего не говорит подавляющему числу уфимцев. Вместе с тем сегодня методика носит его имя, а оно известно во всем мире.
Александр Эдуардович родился 15 марта 1871 г. в семье, которая вполне была интернациональной, что довольно типично для среды российской интеллигенции второй половины XX в. Его прадед происходил из Эльзаса-Лотарингии, отец родился в Варшаве и служил полковником в Туркестане, а мать была русской, родившейся в Усть-Каменогорске. После окончания мужской гимназии в Верном (ныне Алма-Ата) в 1892 г., Рауэр продолжил свое образование и 7 октября 1897 г. окончил Томский университет. В 1911 г. защитил диссертацию в военно-медицинской академии на степень доктора медицины. Став профессиональным абдоминальным хирургом, был избран по конкурсу главным хирургом в Уфимскую губернскую больницу.
Этот период в его жизни продолжался до 1919 г. В 1911-м местное земство финансировало его командировку за рубеж «с целью усовершенствования в хирургических клиниках Вены, Берлина и Парижа». Он не только учился, но и работал, в основном в Вене.
В том же 1911 г. Александр Эдуардович стал старшим врачом Уфимской Александринской общины сестёр милосердия. Для самой общины это событие стало переломным моментом. Несмотря на открытие в 1909 г. фельдшерско-акушерской школы, профессиональный уровень в Общине оставался невысоким - не более 30% сестёр и испытуемых получили системную профессиональную подготовку. К 1912 году Рауэр переменил свою профессиональную ориентацию и из абдоминиста переквалифицировался в челюстно-лицевого хирурга. Любопытно, что этот поворот был обусловлен семейной историей Александра Эдуардовича. Его брат после неудачной операции на челюсти потерял прежний облик и сильно по этому поводу переживал. Будущий челюстно-лицевой хирург не мог предполагать, что в его таланте будут нуждаться сотни тысяч обезображенных войной солдат. К 1914 г. Рауэр уже имел богатейшую клиническую практику восстановительной хирургии на черепе и конечностях. С приходом в Общину Рауэра дело системного медико-социального образования сестёр было поставлено «на постоянные рельсы». К 1913 г. 90% сестёр и испытуемых в той или иной степени имели профессиональное медицинское образование.
С началом Первой мировой войны Рауэр по собственному желанию занял должность начальника и старшего хирурга Уфимского-Приамурского хирургического подвижного лазарета. Там же, на фронте он знакомится с младшим врачом Крестовоздвиженского госпиталя Н.М. Михельсоном. Эта встреча предопределила создание в СССР Института восстановительной челюстно-лицевой хирургии. Кардинальные изменения претерпевают и политические воззрения Рауэра. До войны он открыто занимал позиции либерального народничества. По этой причине после октября 1917 г. вступил в ряды народной армии КОМУЧа, воюющей с большевиками. Однако вскоре Рауэр разочаровался в либеральных ценностях, что привело к добровольному переходу на сторону Красной армии. Оказавшись в Москве, Рауэр встал во главе новообразованного челюстно-лицевого отделения Лечебно-протезного института и оставался на этой должности до своей смерти в 1948 г. Его заместителем и соавтором ряда основных научных работ стал Михельсон (после смерти Александра Эдуардовича он возглавил отделение). А постоянной сестрой-ассистенткой с 1917 г. была уфимская сестра милосердия и его супруга - Мария Черкасова.
В Москве Александр Эдуардович не забывал своих уфимских друзей - регулярно приезжая для очных консультаций и принимая пациентов сверх квоты. Вместе с московскими специалистами, на клинических материалах Первой мировой войны Рауэром была разработана уникальная методика восстановления (а не протезирования или замещения) повреждённых травмами или инфекциями тканей. Французские техники (передовые на тот момент) не удовлетворяли его научным воззрениям, так как не возвращали человека для полноценной жизни, а только «поправляли» внешние дефекты, немецкие же техники пересадки «кожного лоскута на ножке», хотя и были передовыми, но не могли применяться массово и в условиях полевого госпиталя.
Рауэр предложил наиболее передовую методику восстановления поврежденного лица. Она показала свою эффективность уже в годы Великой Отечественной войны.
Говоря о значении Уфы в становлении Рауэра, необходимо отметить, что именно у нас в этом молодом враче разглядели будущее светило медицины. Именно здесь он получил всестороннюю моральную и финансовую поддержку своим профессиональным устремлениям. Пожалуй, можно найти что-то общее в профессиональных судьбах Шаляпина и Рауэра. Несмотря на то, что они родились не в Уфе, однако наш город немало способствовал их «рождению» как выдающихся профессионалов, оставивших заметный след в истории не только страны, но и всего мира.
Булат АЗНАБАЕВ