Так называется роман-исповедь писателя Шарифа Биккула, которому 28 мая исполнилось бы 100 лет.
Однако в сентябре 1995 года поэт и прозаик, оставив земные хлопоты, ушел в лучшие миры, завещая потомкам трогательные стихи, на которые сложены популярные в народе песни. Его произведения изучают школьники, а биографическим романом признана дневниковая исповедь, вынесенная писателем с полей сражений и госпиталей Великой Отечественной войны…Можно только удивляться, как рано взрослели дети суровой эпохи больших перемен: 13-летним парнишкой он уезжает из родной деревни Карламан в Давлекановское педучилище, а уже в 40-м году направляется учителем сначала в Салаватский, а потом в родной Кармаскалинский район, где его и застала война - Шарифу было всего 17. А уже в тяжелом 42-м, когда еще не наступил решающий перелом и потери Красной армии были огромны, 18-летнего учителя Биккулова призвали на фронт. После ускоренных курсов артиллеристов и присвоения звания лейтенанта доверили командовать взводом зенитчиков.
Бои шли ожесточенные, артиллерия в числе первых держала удар. В декабре 44-го Шарифа тяжело ранило - контузия, из-за которой вполне мог бы демобилизоваться, но он вновь вернулся к боевым товарищам. Уже тогда, лежа в госпитале, делал дневниковые записи, которые потом попали в его хрестоматийный роман. А потом случилось второе тяжелое ранение при освобождении Пруссии. Он пролежал на мерзлой земле достаточно долго, не подавал никаких признаков жизни, пока его не нашли санитары. Домой успели отправить похоронку. Однако молодой организм, сила воли и духа, еще не написанные поэтические строки заставили будущего писателя побороть смерть: он выжил, хотя больше трех месяцев ничего не слышал и не говорил…
Случилось чудо - Шариф Биккулов вернулся к давно оплакавшей его матери среди ночи и постучал в дверь.
- Кем бар? (Кто там) - спросила встревоженная ночным гостем мать.
- Мин, Шариф (Я - Шариф), - последовал ответ, напугавший женщину. Она не то чтобы смирилась с гибелью сына, материнское сердце в тот момент встрепенулось. А вдруг явился дезертир из тех, кто прятался по лесам и уже наведывался к соседям? И только со второй попытки, прислушавшись к голосу, мать узнала родного сына…
И этот эпизод, конечно же, лег в автобиографический роман будущего писателя «Мы еще поживем», где война показана глазами очевидца, старшего лейтенанта Иршата Салимгареева, пережившего самые жестокие сражения и демобилизовавшегося после тяжелой контузии. Такой оказалась линия судьбы одаренного юноши. Удостоенный орденов Красной Звезды и Отечественной войны I степени, медали «За отвагу» и других боевых наград, верный родной земле солдат Шариф Биккулов вернулся домой с твердым намерением стать писателем.
С 45-го по 49-й год он учился в Башгоспединституте, погружаясь в тонкости мировой и национальной литературы, осваивая секреты и красоту словесности. В 1947 году вышел первый сборник фронтовой поэзии - «Стремление». Еще студентом он встретил свою суженую - Райсу, которой посвятил десятки поэтических строчек.
После вуза работал несколько лет завучем в училище искусств, продолжая писать и сотрудничать с редакциями газет и журналов. В 1952 году Шарифа Биккула, уже известного поэта и прозаика, назначают редактором журнала «Пионер», а затем под его редакторством выходит и газета «Пионер Башкортостана». Через 10 лет его приглашают в Союз писателей республики на должность ответственного секретаря правления, где он и проработал до ухода из жизни. С 1977 года Шариф Биккул стал профессиональным писателем, в Башкирском книжном издательстве каждые два-три года выходили сборники его новых стихов, а композиторы удачно подбирали музыку под лирические строчки. Поэт писал и для детей: сборник сказок «Где лад, там и клад» вышел на русском языке в издательстве «Детская литература» в 1974 году. Известны и его драматические произведения: комедия «Когда зажигается огонь любви», одноактные пьесы «Айрат летит на Луну», «Упорный найдет», «На заре».
Шариф Биккул успешно переводил на башкирский язык русских классиков - Пушкина, Некрасова, а также советских авторов - Михалкова, Макаренко. Произведения самого Биккула переведены на русский, казахский, татарский, чувашский, узбекский языки. Он писал басни и фельетоны, высмеивая через своих героев мещанские проявления, стяжательство, угодничество и лицемерие.
Как вспоминал коллега по перу - писатель Кадим Аралбай, ему довелось вместе с Биккулом много ездить по районам республики с выступлениями перед школьниками и творческой молодежью. Шариф Сагадатуллович оставался в душе педагогом и всегда умел завести интересный разговор с ребятами, увлечь их поэзией. А еще он любил шахматы и советовал начинающим литераторам непременно освоить игру, приучающую мыслить и лаконично излагать свои замыслы на бумаге. Писатель-земляк из Кармаскалинского района Ирек Киньябулатов отмечал высокие моральные качества Шарифа Биккула, его порядочность, отзывчивость, стремление к справедливости. Он учил молодых коллег писательскому ремеслу, давал практические советы, как подобраться к захватывающему сюжету, выстроить конфликт между героями.
Вдова Шарифа Биккула, долгие годы проработавшая редактором на телевидении, рассказывала, как, уже будучи тяжело больным, он продолжал посвящать ей строчки любви и признания. На что Райса Миркасимовна возражала: мол, девичья красота давно увяла, отмотай время - поэт даже не взглянул бы на стареющую женщину. Но Шариф-агай тогда возразил: его всегда влекли к любимой душевная искренность и женская мудрость.
…Свою долгожданную дочь поэт назвал поэтическим именем - Лэйсэн (первый весенний дождь), и она стала для него источником вдохновения.
- С папой мы были очень близки ментально - между нами существовала духовная пуповина. И сейчас, когда его нет, незримо чувствую его присутствие, он всегда рядом, особенно в тяжелые моменты. Утешения, сочувствие, радость и сопереживания я продолжаю получать от него. Всегда была окружена отцовской любовью как мощным энергетическим коконом, и она, как я потом поняла, дала мне силы и чувство защищенности, жизненную энергию, позитивный настрой, уверенность в том, что все у меня получится. Воспитывали родители собственным примером, без назиданий и нравоучений - в нашем доме жила любовь. Часто вспоминаю его в часы творчества: его синие глаза становились бездонными, лицо отрешенным и одухотворенным - и я знала, рождаются стихи, - поделилась со мной своими переживаниями Лэйсэн Шарифовна Сафинова, доцент кафедры БГМУ.
Отец одобрил выбор дочери стать врачом, много рассказывал ей о замечательных докторах и сестричках, исцелявших его в прифронтовых госпиталях. Вероятно, эти рассказы отца и заронили в душу девочки страсть к профессии, которая с годами лишь укрепилась. И сегодня Лэйсэн Шарифовна продолжает врачевать, воспитывая будущих врачей и помня наставления отца: всегда оставаться человеком.
Шарифу Биккулу были присвоены почетные звания «Заслуженный работник культуры Башкирской АССР» и «Заслуженный работник культуры РСФСР», он являлся лауреатом премии имени Г. Саляма. Был и остается примером честного служения литературе и своему Отечеству. Похоронен на родине - в деревне Карламан.
Улица в Калининском районе Уфы носит имя выдающегося литератора Шарифа Биккула. А насколько популярными остаются его стихи и песни, говорит хотя бы такой любопытный факт. Известный в республике певец, заслуженный артист РБ Радик Динахметов в августе 2023 перед отправкой на СВО по контракту дал интервью, в котором признался, что любимыми в его репертуаре были и остаются песни на стихи Шарифа Биккула. Именно с песни « ле д син бар ле доньяда» (Счастлив, что ты есть на свете) началась популярность певца. Это стихотворение Шариф-агай написал в 1964 году, посвятив своей супруге Райсе-ханум.
«Эта песня больше о боли, чем о любви, - она потом об этом сама мне рассказала. Райса-апа дожила до глубокой старости. В последние годы мы близко с ней общались», - признался тогда певец. Это ли не высшая оценка творчества поэта, стихи которого продолжают вдохновлять современников?! И я предлагаю насладиться строчками Шарифа Биккула, переведенными на русский язык в разные годы. Хотя по-настоящему пронзительно они, конечно, звучат в оригинале - на башкирском и татарском языках.
Чтобы родилась песня
(перевод с башкирского Валерия Кузнецова)
- Пусть никогда ничто не омрачает
Твоей тропы -
Чтоб весело бежала,-
Ты надо мною,
маленьким,
в ночи
Тепла и света только и желала.
- Пусть не совьют в судьбе твоей гнезда
Назойливые птицы-неудачи,
Пусть ненависть обходит и беда,
Пусть ничего мой мальчик не оплачет!..
Любимые,
Тоски вам не унять,
Такой заботой дышат ваши лица!
Любить вам суждено -
не поминать,
Переступить и меры, и границы.
Не знает мать,
Как сын смятений ждет -
Душе его иначе не распеться,
Покуда страсть поэта не хлестнет
Мгновенной веткой молнии по сердцу!
Чтоб песня у поэта родилась,
Он чувства шлет на радость и на пытку.
Не написалась песня -
излилась,
Душа освободилась от избытка. (1982 г.)
Песни мои - заклинанье души.
Муки, стенанья, отчаянья раны,
Пламень, не знающий фальши и лжи,
Полубезумье любви моей странной.
В песне любой обозначен мой вздох,
В песнях - мое естество и отрада.
В них - воздыханье, и слово, и слог,
Ярость презренья, отлаженность лада;
Сердца опора и рвущийся стих -
Все это, все это - в песнях моих!
***
Чтобы пенье начать,
соловьи златогорлые
в темных зарослях ждут не дождутся зари...
Так и я тебя жду, моя светлая, гордая,
не теряя надежды.
Явись, позови!
Оттого-то заря и приходит, наверное,
что не смеет она обмануть соловьев.
Вот и я тебя жду неустанно, уверенно,
не впуская отчаянье в сердце свое.
О любовь моя, ты - соловьиное пение!
Ты пока потаенно бушуешь в душе.
Пусть проходят года -
не иссякнет терпение:
предвкушением счастья
я счастлив уже.
(Перевод Марины Борисовой)
Галина ИШМУХАМЕТОВА